SOULS Lilien Moore

© Lilien Moore, 2018

ISBN 978-5-4493-0053-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– «Сестра… Алиса. Ты меня слышишь? Ты ведь знаешь, когда тебя нет рядом я всегда говорю с тобой мысленно, всегда рядом душою. Ты веришь, что расстояние – лишь огрызок времени, оно для нас все и ничего. Сегодня такой день: он, как ни странно, идет из прошлого. Жаль, тебя все так же нет рядом, и меня некому защитить, а ты видела – я сильно изменилась… Сестра, сестра… как ты там поживаешь, мне не ведомо; я не знаю, что прячет твое сердце. В то время как любого человека мой взгляд пронзает насквозь, я не могу узнать, кем являешься ты. Но факт остается фактом: ты моя душа, а я – твоя, мы две души в этом бесконечном мире».

Онни1, в вечности пишу тебе письмо. Мечтаю достучаться до тебя. Мечтаю исполнить все твои мечты. Моя душа раздавлена, от того мне тяжело дышать. Страшно жить в мире, где я вынуждена наблюдать человеческую боль, в мире, где не рядом ты, где не знает меня он, где я вдали от семьи моей родной… я просто хочу выбрать счастье. Наступает ночь и весь мой свет собирается в точки под луной. Открыто окно, и я одна в черной квартире. Четвертый этаж и поддувает прохладный летний ветерок, но мне кажется, что его ощущает не кожа, а душа моя, которая все еще не покинула мертвое тело.

Когда падать ниже некуда, я чувствую облегчение, ведь я остаюсь сама с собою в полном одиночестве, а тут очень спокойно – тут больше нечего терять. Здесь, на дне, на много легче оставаться, это уже мой дом. Грязные мысли, грязное тело и я, вместе мы пытаемся спрятать чистое сердце и тщетно. Мне не составит особого труда гнить на земле вечность, если бы не родители, мечты и ты. Когда я снова и снова смотрю на людей, цепляющих своей покоренной вершиной за живое, мои мысли очищаются, а сердце тяжелеет от камней. Я поднимаюсь на ноги, вымывая всю грязь с тела, и душа рвется ввысь. Стоит мне коснуться облаков, как на меня свергаются грозы и молний, и они сжигают мои крылья. Падая с небес мое тело разбивается о скалы в кровь. Дно земли тянет к себе все, что от меня осталось. И так всегда, и так целую вечность. А все почему? Потому, что я никому не нужна, и никто не поможет упрямству моему и стойкости силы. Никто не разгонит темные тучи, никто не подаст руки, когда я срываюсь со скалы, и ничто не меняется, и правила возвращают все на круги своя, без исключений.

– Ты скучаешь по ней? – выглянула из-за двери моя соседка. – Она завтра возвращается к нам.

Соседка говорила о человеке, который считал меня лучшим другом, а я была в глубоком сне и не чувствовала никакой взаимности. Но сейчас я должна ответить. И лишь определенное словно. Будь я человеком так бы и сделала, но нет. Я не человек.

– Я не умею скучать.

На мой несчастный мозг обрушились воспоминания: не так давно еще один человек, для которого я была лучшим другом, задал тот же вопрос, вернувшись из длительной поездки. Его глаза горели, хотя были полны слез, ведь он подхватил простуду в поезде. Я не смогла смотреть в них со стыда, ведь я никогда не изменяю себе. Мой ответ был идентичным.

– А за мамой? – подняла брови соседка, изображая непонимание.

– Я всегда с ней, – мой голос остановился на этих словах.

– А. Тогда понятно.

Соседка замолкла.

Я не замечала ее более.

– «С того момента, как 5 лет назад, моя сестра уехала из дома, я не умею скучать. Я разучилась», – прозвучал ответ моему лучшему другу в голове.

Алиса, в моем сердце нет зла, нет ненависти, мести, но я вижу людей настолько глупых, которые способны посадить во мне семена всего этого. Мне не хотелось бы иметь дел ни с одним из них. В этой низкой дурости у них настолько много опыта, что я не знаю, как их победить. Я не знаю, как их задеть, чтобы они поняли – им пора меняться. Тогда я отвечаю слишком грубо, становлюсь не лучше, чем они.

– Алло?

– Алло.

– Онни! Ну, что?! Тебя отчисляют? – мой голос был неуместно довольным.

– Наверно…

– Меня тоже… – тихо прибавила я.

– Тебя-то за что?! – оживилась теперь она.

– Ты еще спрашиваешь, за что?! За серьезное отношение к учебе, за неистовое желание реализоваться в изучаемой сфере, за великое уважение к университету… ну, впрочем, за то, что и тебя.

– Ха-ха! – рассмеялась она. – Вот ненормальная!

– Весь мир переполнен такими! Ну, а мы с тобой, что будем делать? В деревню, коровам хвосты крутить?

– Зачем? Поедем за границу на заработки.

– Нужны мы там… – сарказм не слезал с моего рта.

– Кто их спросит.

Это был очень очевидный ответ, но меня просто разорвало смехом от того, что я сама не догадалась до него.

– Ха-ха! Действительно! … Алиса? – промолвила я, как приступ истерики исчерпал свои силы.

– А?

– Да, ничего, – подумав, ответила я.

– Что-то случилось?

– «Сестра, почему мой взгляд ничем не убить? Почему я не умираю? Сестра, почему бы им просто не убить меня одним ударом? Мне интересно, откуда моя сила пришла. Почему дух волчицы вселился в меня… Зачем мы идем? Почему все это происходит с нами? Мне интересно… что я должна в этот мир принести? Я чувствую, что я что-то здесь потеряла, оставила ребенка, вроде тебя, и должна обрести его снова». Нет, – ответила я одним словом.

– Все нормально?

– Да.

– Береги себя, – прощальная фраза под конец разговора, печальные тревоги и гудки…

О чем мы молчим сами не знаем, от того и молчим.

Онни. Я живу отчужденной жизнью. Ночью, когда закрываю глаза, когда постель мое любимое место, я вижу былые места в неопределенные времена. Но я не вижу того же, что видит мой сосед по парте ни днем, ни ночью. Порой я становлюсь совсем слепа, но я слышу немые мысли и разные чувства ближних и прохожих; я знаю людей, с которыми меня разделяют моря и океаны, которые сами не знают меня, лишь их души сбегают от человечества в мои сны, и все они, как один, просят помощи.

Внутри меня борьба. Залатали мою память, спрятали под шагами человеческими по Земле, отправили на планету непонятную мне. Я должна что-то здесь совершить. Я чувствую, что человеческая кожа слишком мне мала, зачем я в нее одета? В ней не получится спрятать меня. Я просыпаюсь… когда закрываю глаза, когда постель мое любимое место.

– Ох. Прекрати есть этот мусор! – выбросила я остатки семечек на стол.

Мои глаза следили за черными семенами и ожидая, что они вот-вот сдвинуться с места под влиянием мнимого телекинеза. Я выглядела, наверное, очень беззаботной и спокойной откинувшись на спинку лавочки, но в голове я судорожно вела отсчет, когда семечка встанет и побежит. Мне не пришлось удивляться, поэтому я взбесилась:

– Хватит это жрать! – я собрала все в кучу вместе с кожурой. – Пошли, – я протянула руку, чтобы Алиса отдала мне то, что осталось у нее в руке. Но она, как всегда, оставалась непоколебимой.

– Сейчас. Доем.

– Пошли!

Она убрала кожуру семечек с губ и гладко выдала:

– Доем.

– Уф!

Я громко свались обратно и силой ударилась о спинку лавочки.

За пару секунд я досчитала до десяти, что никогда мне не помогало, и уже была готова испепелить эти 10 цифр от бешенства!

– Знаешь, что мне мама сегодня сказала?

О, вот чего я ждала. Моя злость стала сменяться умиротворением.

– И что же?

– Когда ты выйдешь замуж, я останусь одна.

– Это еще почему?

– От того, что меня никто не интересует и от того, что мне наплевать на это.

– Мм… – меня это лишь улыбнуло. Родители, конечно, имеют зрелый навык подкинуть интересные мысли, до которых еще нужно иметь опыт и старание додуматься. – Я сегодня сказала своей маме, что не выйду замуж. Вот какое совпадение! Так что ты не останешься одна.

– Та! – слабо махнула она рукой. – Мне все равно, что там решит твой муж, – она посмотрела в мои глаза совершенно серьезно, с насущной простотой, словно говорила о давно известных постулатах. – Закроет дверь передо мной – залезу в окно. Знаешь, мне плевать! – ее жестикуляция усиливалась, я заметила оживление в голосе, и даже злость; может это была ревность. – Я не понимаю этого. Что за муж, который вредит своей жене?! Что значит «запрет на встречу с тобой»? Бред. Ничего не выйдет. Но ты же знаешь, я приму того, кого ты назовешь своей половинкой, мне все равно кем он явится, ведь даже являясь убийцей он будет защищать одну тебя. Если все отвернуться от тебя, когда ты попросишь благословения, я приму тебя, помни это. Главное – твои интересы и чувства, главное, что ты с ним счастлива.

– О-го-го! Скажешь тоже! В принципе, могу повторить тебе то же самое. Я согласна с тобой. Вообще, вокруг крутятся странные понятия о браке.

– Да. Я такая, что вообще бы не ставила эти штампы. Эта попытка позариться на мою свободу не пройдет для них успешно.

– Ха-ха! Какая сейчас разница. Наши половинки, где-то скитаются по миру, и чую я, не собираются еще за нами приходить.

– Если таковые имеются. Ну, я говорю о себе.

– Имеются. Я видела их. Я постоянно их вижу.

Под ручей голоса Алисы я собирала каждое ее слово, стараясь не упустить ни одно, но порой она очень медленно рассказывает и моя внимательность желанием-нежеланием рассеивается. В силу моей болезни монотонность повествования только действует мне на нервы, ведь она против меня – на стороне этой приобретенной болезни. Алиса знает о ней, я говорила: «Сестра, иногда я не слышу, хотя слух у меня отличный». Мои уши просто не слушают, разум и душа улетают далеко, не ставя меня в известность, а это становится ясным лишь, когда они возвращаются, когда заканчиваются слова «собеседника». Как мой почерк превратился в непонятный ужас, когда я стала писать бессмысленные вещи, так и разум стал отключаться, защищаясь, когда я стала много слушать опасные бессмыслием вещи. Впрочем, еще есть много предисловий и причин болезни… жаль, но теперь все чаще я не могу ее контролировать и поэтому забыла наше последнее лето, проведенное вместе и это очень огорчает. Теперь я сосуществую с данным моим недостатком и отчаянно борюсь, когда мне это необходимо.