– Не ошибся я. Добрый вой будет, – послышалось одобрительное ворчание. – А теперь терпи.

То, что случилось дальше, описать словами было не просто сложно. Невозможно. Стало одновременно холодно и жарко. Сыро и сухо. Темно и светло. В общем, на парня навалились одновременно все противоположности, которые только можно представить. И среди всех этих ощущений выделялись боль и блаженство. Такого Матвей ещё никогда не испытывал. Хотелось одновременно заорать, послать деревянного идола куда подальше и продлить эти ощущения.

Но сил не было. Вообще. Парень даже не понимал, дышит ли он вообще, и что от него осталось. Тело словно растворилось. Остался только разум. Точнее, та его часть, которая отвечала за восприятие ощущений. Сколько продлилась эта пытка, Матвей так и не понял. Но неожиданно всё оборвалось. Остались только полная, звенящая пустота и чувство необычайной лёгкости. Казалось, подпрыгни, и взлетишь прямо в стратосферу.

– Молодца, казак. Всё снёс. Не ошибся я. Сильна в тебе старая кровь. Добрый вой вырос. Теперь ступай. Делай, что тебе Святослав скажет. Он худого не посоветует. Дорог ты ему.

– Почему? – нашёл в себе силы спросить Матвей.

– Родич ты ему дальний. Давно это было, да только он помнит. Да ещё отец твой знает про то. Старые то дела. Тебя уж не касаемо. Ступай. И помни, что в бою говорить надобно.

– Ещё один вопрос. По делу, – опомнившись, зачастил парень.

– Спрашивай.

– Слова те только в рубке говорить надо или, стреляя, тоже можно?

– Можно. Главное, чтобы ворог от твоей руки пал. А уж как ты его сразил, не так важно.

Эта странная связь вдруг оборвалась, и на Матвея разом навалились звуки, ощущения, эмоции, в общем, всё то, чем обычно живёт и пользуется обычный человек. С грехом пополам разлепив веки, парень поднял голову и попытался оглядеться. Рядом раздались быстрые шаги и чьи-то сильные руки накинули ему на плечи тяжёлую медвежью шкуру. Потом всё те же руки с неожиданной силой вздёрнули парня на ноги и повели куда-то.

Окончательно очнулся Матвей уже в хате деда Святослава. На его лежанке, застеленной толстой периной. Прислушавшись к своему многострадальному организму, парень вдруг понял, что чувствует себя живым и вполне здоровым. Даже вечно ноющая спина унялась. Та выматывающая нервы боль исчезла. Совсем. Словно её никогда и не было. Глубоко вздохнув, Матвей медленно сел и с ходу наткнулся взглядом на взгляды старика и отца.

Сидя за столом, с неизменным чаем, оба казака коротали время, ожидая, когда он придёт в себя. Стремительно поднявшись, дед Святослав в два шага оказался у лежанки и, склонившись к парню, заглянул ему в глаза. Потом, откинув бурку, которой он был укрыт, старик внимательно осмотрел его торс и, едва заметно улыбнувшись, выпрямился, тихо выдохнув:

– Свершилось. Принял батюшка кровь твою.

– Чего б ему не принять, коль сам всё устроил? – не понял Матвей. – Зачем тогда затевать всё это было?

– Не всё так просто бывает. Иной раз и пращур ошибиться может. Сил у него мало теперь. Так что всякое бывает, – наставительно ответил старик и тут же сменил тему, решительно приказав: – Вставай. Вон там, на лавке исподнее чистое возьми, и в баню ступай. Там уж готово всё. Тебя только ждали.

Помня, что старик в этом деле главный распорядитель, Матвей покорно поднялся и, прихватив заботливо приготовленное бельё, вышел из дома. До бани он добрался без приключений. Даже не запнулся на вымерзшем, тёмном дворе. Три свечи тускло освещали помещение бани, топившейся по-чёрному. Плеснув на каменку ковш кваса, разведённого водой, парень с удовольствием вдохнул приятный аромат и, взобравшись на полок, принялся обмахиваться веником.