При этом самый здоровый детина, на котором-то и держалась вся ломовая работа в артели, ещё сильнее заработал ногами, счищая грязь и громко сопя.

– Но теперь-то Ослопя уже сам чистюля, ни в жизнь не врюхается в грязь!

И все опять рассмеялись.

– Ну и ладушки.

– Митрий! Тебе баню затопить да воду в неё наносить из кадки огородной. Темно, конечно, на дворе, ну да ничего, ты справишься. Вы же, гости дорогие, с дороги устали, поди, так что рассаживайтесь тут пока по лавкам да и ноги вытягивайте, отдыхайте. Сейчас я вам ужин в печь поставлю, благо истоплена она. Вы в баньке попаритесь, покушаете, а там и медовухи с устатку отопьёте ну и расскажете, что в мире нашем делается-то нонче.

Артель Луки Тесло, вернее, её профессиональное ядро, состояло из пяти человек, было ещё в ней двое, но они были с Руссы да Торжка, и ушли уже на зиму к себе. Тут же была большая Новгородская её часть.

Сам Лука Тесло – мужчина где-то сорока пяти лет от роду. Невысокий. С небольшой рыжей бородкой клинышком и говорком въедливым да эдаким кхекающим. Про таких в народе говорят – невидный. Но если взглянуть в глаза мужику да присмотреться к нему самому повнимательней, то сразу же становится понятно, что это прирождённый лидер. Взгляд прямой, уверенный, такой с прищуром. Походка твёрдая и цепкая. Да и характер такой же. Спуску он своим не давал! Как говорится, держал хвост пистолетом и всех в ежовых рукавицах. От того в артели его был всегда порядок и взаимопонимание, да и достаток, разумеется, чего не скажешь про другие склочные ватаги. Нет, тут был свой лидер, и его уважали! Да и было за что. За тридцать лет плотницкой работы где только и что ему не пришлось строить. От резных княжьих теремов и церквей с колокольнями до крепостей и острогов на дальнем с емью и свеями порубежье. А уж про избы да всякие там хозяйские постройки – тут уж и говорить было нечего!

Братья-близнецы Первак и Вторак – им примерно лет по двадцать пять. Как их там по старшинству появления родители окрестили, непонятно, ибо были они похожи друг на друга как две капли воды. И характером похожи, и по сложению. Да и вообще по всему как видно – одинаковые они. Обои невысокие, широкие, как кадка, а уж как брёвна катали да топором работали, так это просто на загляденье. И всё это с шуткой простецкой да с улыбкой на широком и конопатом лице.

Гудым. Лет под сорок. Полная противоположность близнецам. Худой и жилистый, с вытянутым сероватым лицом. Волосы чёрные, с проседью. Видать, хлебнул лихого в жизни мужик. Сам молчун, слова-то от него не услышишь порою за целый день. Но зато отделочник он отменный и по тонкой работе ему замены нет. Ценит его Лука, значит, и человек он надёжный. Лука ведь плохого возле себя держать ни за что не будет.

Ну и, собственно, Ослопя, лет тому двадцать два – двадцать три от роду. Этот детинушка был силой наделён огромной. Сам он на голову был выше всех. Характер же имел, как у ребёнка, – простой и доверчивый, любил он посмеяться от души и послушать, как бают другие. Был очень дружелюбен. Делал беспрекословно всю и любую тяжёлую работу артели. Его огромные руки казались брёвнами по сравнению с руками того же Гудыма или Луки. Голова же с огромным носом картошкой и большими ушами, словно пельмени или пирожки, очень комично смотрелась на его широченных плечах.

Намывшаяся да напарившаяся в баньке артель, разместившись за столом, вкушала всё, запивая духмяной, настоянной на травах хозяйской медовухой.

Каждый ел по своему разумению и привычке. Близнецы метали ложки с разваренной пшеничной кашей из большого горшка наперегонки с Ослопей. Гудым же с Лукой снедали весьма степенно и неторопливо, ведя при этом беседу с хозяином, что тоже сидел тут же на лавке, да потягивали медовуху с настоем мяты.