И Митя, почувствовав, что отец уже не хитрит, как прежде, отсылая его к сестре под юбку, стал внимательно слушать.

– Расскажу я тебе подробно про все свои планы, сынок. Как-никак, а ты моя главная опора и надёжа, родная кровинушка, и должен ты всё это знать. Ну, так слушай.

С плотницкой артелью Луки Тесло, что у нас ставила о позапрошлом годе всю усадьбу, был такой уговор. Как только они закончат свой ряд в Торжке да будут возвращаться Селигеровым путём назад в Новгород, сделают они небольшой крюк к нашей усадьбе. И от Рождества Пресвятой Богородицы[6], примерно три седмицы до Покрова, то есть до первых хороших заморозков, у нас тут здесь и поработают. Правда, вот запаздывают они что-то к урочному сроку. Ну да задаток-то уже получили, поди ж, теперь нас не обманут. Артельный Лука сам муж серьёзный, да и артель ему подобралась вся под стать. Так что думаю, что со дня на день можно бы их уже здесь ждать. Ну а как первые заморозки пройдут, надлежит тебе идти с ними в Новгород. Артельные те тебе же в том защитой будут, и не удивляйся так. На хороших плотников не больно кто и рыпнется из лихоимцев! Они же всю жизнь с топором за пазухой живут и любому тому лихоимцу укорот дать смело смогут. Да и ты, если что, им уже воинская подмога, – и подмигнул при этом Мите. – А вот по прибытии в Новгород надлежит тебе найти моего доброго приятеля из купцов – Путяту Селяновича. Где и как, я тебе потом отдельно и подробно расскажу. Купцу тому, Митрий, передашь от меня суму с вещами да грамотку берестяную. Сума та будет совсем небольшая, но зато очень и очень ценная! Поэтому и держать ты её будешь при себе постоянно, впрочем, так же, как и грамотку. И никому ничего не показывать и не рассказывать, окромя только того самого купца!

Затем, так и быть, если у Анны с Артёмом всё будет ладно и спокойно, а сам зятёк будет на месте, то можешь тогда уже и возвернуться в нашу усадьбу.

В конце ноября, начале декабря, нижним путём по первому зимнику реки Полометь от купца Путяты на Торжок пойдёт большой санный обоз. Пара тройка саней от него и заберёт тот весь приготовленный нами к торгу воск да мёд. И вот с этим-то вот самым обозом ты и сам приедешь, а и может, и какую грамотку мне привезёшь от того же Путяты, да мало ли ещё от кого, – и при этом прищурился так остро. – Да и в санях этих кое-что уже по моему заказу будет, так что считай, что ты и как приказчик, и как охрана нашего добра выступаешь! Цени, сын, доверие! – и улыбнулся ему поощрительно.

Осень всё сильнее вступала в свои права. Уже сбивались в стаю перелётные птицы. Ставили на крыло молодых и совершали перелёты с одного болота или озера на другое.

Вот-вот они закурлыкают в небе и потянутся длинными клиньями в дальние южные страны.

От недалёкого леса за рекой слышался рёв лося. Там шли турниры сохатых по отбору самых здоровых и сильных самцов. Тех, что смогут дать жизнь будущему потомству и защитят его от острых волчьих клыков лютой зимой.

В избе уже постоянно подтапливалась печь и заводил за ней песню на своей скрипочке чёрный сверчок.

А за слюдяными окнами с вечера стояла холодная темень. В доме же самом было тепло и уютно.

Бездельничать тятя вечерами тоже не давал. Коли восковые свечи светят – значит, это кому-нибудь нужно!

Похоже, что нужно это было больше всего самому тяте. Иначе как и объяснить, с каким рвением и усердием он передавал Митяю всевозможные премудрости, науки да знания? Откуда и ведать-то столько мог!

Науки те касались всего. От мироустройства и богословия до счёта с письмом, глаголицей и сложением.