А у него ступор, ужас и паника внутри взрываются бешеным пульсом, и аж искры из глаз от страха посыпались…

Но потом он отделяет себя от забора, зажмуривается – и делает шаг в пустоту…

Вдруг обнаруживает, что вполне цел и даже приземлился относительно удачно.

А спустя неделю или, может быть, две уже первым, как сиганет вниз с забора и как побежит дальше на кураже…

Похоже, со мной случилось нечто подобное.

Я многие годы пряталась в речном городе, боясь даже мельком встретиться с тварями.

Но однажды мне пришлось это сделать…

И теперь… теперь где-то там, в душе опасливой серой мышки-попаданки врубился мощнейший режим берсерка.

«Если не думаешь, как можешь пострадать, то и выходишь из боя практически целой» – я не понимала этих откровений Теллы, думала – они скорее урапатриотические, чтобы другие не боялись и шли воевать.

Но теперь поняла, что все было правдой.

Телла не лукавила ни одним словом!

Раньше мне чудилось – мы очень разные. Она боевая, решительная, отчаянная, а я… я… трусиха, каких мало.

Но вот теперь, как выяснялось, мы больше похожи, чем я считала и воображала когда-то.

К концу боя я начала уставать, и стала обузой для своей тройки. Я банально не успевала реагировать на атаки, и парни торопливо меня прикрывали, спотыкалась во время бега и прыгала уже чисто на инерции, приземляясь за счет кувырка. Что опять же замедляло темп схватки – мне ведь требовалось еще и встать на ноги. Я – не какой-то там каратеист из кино, чтобы кувыркаться и стрелять одновременно.

Поэтому, заметив, близкое подкрепление, я махнула рукой и побежала в сторону поля отчуждения лесников, отстреливаясь уже на чистом чутье.

Ноги несли меня туда, как заведенные. Я почти не чувствовала земли под стопами.

Мягкая почва подталкивала – вверх и вперед…

В последний момент меня настиг сук – он летел прямо в глаз, но я упала на землю и… «бревнышком» вкатилась в спасительное поле отчуждения.

Тварь за мной последовать не могла.

Я шла сквозь зону фактически безопасности и чудилось – вокруг кипит жизнь. Та самая, что виделась мне в глюках.

Но сколько ни щурилась, ни пыталась настроить зрение – странных существ разглядеть, увы, не смогла.

За полем отчуждения я упала без сил, и меня подхватили под руки медики. А спустя полтора часа я – помытая, обработанная и переодетая в свежее – лежала в своей палате, выслушивая претензии рассерженной Меры.

– Это просто чудо, что ты не погибла! Что ты делаешь, Кирай, и зачем? Что ты хочешь доказать и кому?

Она вдруг остановилась и припечатала:

– Хотя, знаю кому. Вот только все это зря!

Я не собиралась ничего доказывать Граду. Я хотела помогать – и помогла. Считать, что меня полюбят лишь потому, что сражалась с ним бок о бок в Темной войне… было бы самонадеянно и нелепо.

Однако внезапно дверь палаты открылась и внутрь заглянул… Сиолилан Град.

Сам! Нет, это, правда, был он!

Огромный, как медведь, и красивый… такой красивый, что хотелось кричать…

– Кирай… Это было совсем безрассудно. И я прошу вас так больше не делать. Но вы, действительно, очень смелая и отчаянная. Единственная женщина, которая также поступила бы…

– Телла Тернова? Я угадала? – Мера вскинула голову и зыркнула на Сиолилана с толикой злости.

– Да, именно так, – спокойно ответил ей Град. – А теперь, Кирай, если вы немного пришли в себя, разрешите пригласить вас с подругой на праздник в честь нашей победы! Бой был очень страшный, кровавый. Но мы выстояли. В том числе, и благодаря вам, Кирай Ойлис.

– Где праздник?

Казалось, недавно у меня сил не было даже подняться, а тут вдруг выяснилось, что я готова плясать!

– В центре поселения. Сразу увидите.