— Только папе не говоли… — шмыгнув носом, выдаёт проказник.

…а меня рвёт в клочья.

Как безумная, я обнимаю чужого ребёнка, слыша маленькое и такое беспокойное сердечко, вдыхаю умопомрачительный запах детского шампуня для волос и… млею.

— Плосто со мной не иглают в плятки. — оправдываясь, шепчет он, крепко обняв меня за шею своими ручками. — Ты не селдишься?

Хороший вопрос.

Прислушиваясь к себе, я понимаю, что не сержусь. Более того, внутри всё так приятно дрожит и вибрирует, словно я какой-то очень важный марафон пробежала, а теперь, уставшая и победившая, получаю свою заслуженную награду.

— Я не сержусь, Серёж. — шепчу, выпуская мальчишку из своих объятий. — Просто надо же предупреждать, что мы в прятки играем. Я ведь очень испугалась… — мотаю головой, прогоняя ненужные мысли. — А знаешь что, а пойдём в парк? Только если ты обещаешь, что никуда от меня не уйдёшь и не станешь больше прятаться.

— А там есть атлакционы? — восхищённо заглядывая в моё лицо своими небесно-голубыми глазами, выдыхает Серёженька.

— Конечно. Вы с папой его должны были проезжать, когда ко мне ехали. Он здесь совсем рядом.

— Не хочу в плятки, хочу в палк! — тут же загорается маленький проказник.

Господи, и как люди с двумя, тремя детьми справляются? Неужели тоже парками и играми подкупают постоянно? Это сколько нужно зарабатывать?

Я стараюсь придерживаться позиции: «пообещал — сделал» всегда. Наверное, поэтому мы провели в парке целых три часа. Ну и немножечко потому, что я так за три года здесь ни разу и не была. Всё некогда было, что ли. Постоянно мимо, мимоходом, мимолётно. Будто повода ждала и вот он, наконец-таки, нашёлся в лице маленького Сергея Борисовича. Да и стыдно было, если честно. Ольке подобное времяпрепровождение не предложишь. Самой… Как-то это странно, нет? Одинокая гуляющая по парку тридцатилетняя женщина… Угрюмый персонаж какой-то. Не тот антураж, не то настроение, не та атмосфера.

Было даже жалко прощаться.

К моему удивлению, Боря был пунктуален, а время пролетело совсем незаметно.

Без маленькой ручки в моей руке сразу делается одиноко и тоскливо. Обруч с рожками давит виски, словно стальной обод сам мозг.

…без ребёнка всё не так, не то, лишено смысла.

Снимаю обруч с головы и плетусь домой, грустно вздыхая.

Странный день. Безумный.

Конечно, я понимаю, что материнство не будет ежедневным праздником. Я отдаю себе отчет, что погулять с ребёнком три часа и воспитывать его двадцать четыре на семь — совершенно разные вещи. Всё понимаю, а одиночество всё равно давит на плечи. Ничего не хочется. Тем более возвращаться в пустую квартиру.

Может, и правда, собаку хотя бы завести, раз уж с детьми облом?

Кстати, о детях и обломах.

Нахожу в сумке телефон и отбиваю короткое сообщение Владу:

«Потеряла тебя совсем. Что делаешь?».

Возможно, это слишком навязчиво. Наверное, это не по каким-то правилам. Ну а как иначе? Терпеливо ждать? Мариновать? А зачем? Глупые стереотипы. Хочешь позвонить — позвони. Хочешь что-то спросить — спроси. Мы сами порой всё слишком усложняем, предпочитая всякие догадки и угадайки откровенному разговору.

«Прости, ты супер, но я на такое не подписывался. Дети для меня табу.» — таращусь в экран телефона, замерев перед единственным по пути к дому светофором, и создаю новый вид пробки — пешеходную.

Что за бред? Какие ещё дети?

Догадка приходит внезапно.

«Влад, это прозвучит странно, но это не мой ребёнок.»

«Кто?»

И правда, кто?

Почему я решила, что Влад видел нас вместе с Серёжей? Искала щадящие предположения? Напрасно.

— Вы проходите, нет?

Тряхнув головой, я посылаю нервную улыбку пожилому мужчине и убираю телефон в сумку.