Дебора сожалела о её отъезде – Молли Сайкс была единственной, кого она могла про себя назвать приятельницей. Она заставила себя задержаться на этой мысли. Всегда скрупулезные, безукоризненно честные Эдвардсы не допустили бы скандал с невыплаченным жалованьем, да ещё слова Энн о больших деньгах, точнее, об их отсутствии…

– Насколько плохи дела твоего отца, Энн? – без обиняков спросила Дебора.

– О, мисс Всезнайка, прочитавшая все книги в библиотеке, не знает происходящего? Так вот: я не сильна в финансовых вопросах, но знаю, что отец крупно прогорел около года назад, рискнув состоянием матери. Все деньги Беррингтонов теперь пропали, наш кузен Беррингтон теперь не женится на Маргарет. А значит, мистер Джилсон и впрямь может выбирать – не в мою пользу.

– Маргарет не была помолвлена с кузеном Уильямом, их брак подразумевался лишь на словах старших родственников. С точки зрения закона она так же свободна, как и ты.

– Хорошо, что я не ждала от тебя добрых слов.

– Если ты видишь счастье в больших деньгах, то мистер Джилсон, вне сомнений, завидный жених. Но никто из вас – ни ты, ни Маргарет – не знает его как человека, как мужчину, с которым придется провести жизнь под одним кровом.

– В первую очередь меня интересует кров, который этот мужчина способен предоставить, – отрезала Энн, – мы все видим счастье в больших деньгах, но не всем хватает духа в этом признаться. Вот и Маргарет, которая так религиозна, так мила и милосердна, не стала отвечать отказом на предложение зваться миссис Джилсон, стать хозяйкой Хиллторпа и проводить зиму в Лондоне.

– Не стану кривить душой: вероятно, я бы тоже не отказалась, – ответила Дебора, – но мне совершенно не из чего выбирать.

– Это верно, ты и за мистера Дарри пошла бы, не задумываясь ни на миг, на чтобы вы с ним жили.

Дебора разгневанно встала.

– Я не искала твоей дружбы или твоей откровенности, кузина Энн, потому не предлагай мне первого и избавь от последнего. Меня с мистером Дарри связывает единственный подарок, сделанный в память о моем отце, который был истолкован совершенно превратно и превращен в историю любви. Могу сказать совершенно открыто: я бы вышла за мистера Дарри или любого другого мистера, с состоянием или без, только бы наконец уехать.

– Не одной тебе не терпится уехать, кузина Донован, – высокомерно ответила Энн, покидая комнату.

Дебора успокоилась не сразу. Туманные, неясные мысли одолевали её. Возможное разорение Эдвардсов было событием, несомненно, прискорбным для них самих, но, вместе с тем, открывающим новые перспективы для самой Деборы. Возможно, теперь они не станут противиться её попыткам найти собственный источник дохода.

Девять лет, проведенные под одной крышей, никак не укрепили родственные связи семьи Эдвардс и девицы Донован. Из всей семьи лишь Кэтрин была искренне расположена к Деборе, да ещё Маргарет – она была внимательна ко всем, не делая разницы. Дядюшка и тетушка полагали, что, позволив племяннице жить в своем доме, сделали все возможное. Оба кузена, Джеймс и Генри, уделяли ей внимания не более, чем горничной своей матушки. Скрепя сердце, Дебора признавала: будь она приветливее, попытайся понравиться своим родственникам, быть может, она и заняла бы в их доме подобающее место, став частью семьи, а не обузой.

Думать далее о платьях и перчатках не хотелось, и Дебора направилась в сад, желая найти успокоение среди деревьев и трав. Библиотека, к её сожалению, оказалась прочно занята Филиппом, возможным женихом Кэтрин. Любопытно, в курсе ли Филипп, что дела Эдвардсов расстроены? И это приглашение богатой родственницы, на которое с такой готовностью отозвалась миссис Эдвардс… Оно тоже пришло более, чем ко времени – должно быть, леди Фаррел и правда «знает все».