Галина Борисовна терпеть не могла ни ценные бумаги, ни интернет, который, как подсказывала ей безотказная интуиция, еще доставит банкам массу хлопот. Тем не менее пространные пассажи она читала и всегда находила повод что-то раскритиковать.

– Знаю я вашего Шарпа, вы что, думаете, я дура, что ль? Нашлись тоже мне… – когда аргументации не хватало, она мгновенно прибегала к безотказному приему. – Яйца курицу учат. Я, между прочим, на Нью-Йоркской бирже была, когда вы еще под стол ходили, умники.

Конечно, все эти новшества претили ей и не укладывались в сложившуюся концепцию ведения дел: келейность, или, как было модно говорить чуть позже, кептивность, была для нее абсолютом, средневековой догмой в ее персональном храме денег. Тем не менее интуиция, главный фактор и безусловный талант, побуждавшие ее к действию порой вопреки житейской логике, настойчиво требовала соблюдать видимость развития согласно общим тенденциям и банковской моде того времени.

– Вы не переживайте, – говорила она любому потенциальному клиенту, которого, как правило, приводил другой, довольный и лоснящийся от удовольствия, ранее приведенный еще одним таким же. Цепь благополучия могла быть очень длинной. – У нас, между прочим, все онлайн.

Что именно у них онлайн, заранее подготовленную «жертву» банковского обаяния Галины Борисовны не интересовало. Все их помыслы концентрировались на рассказах о том, какие поистине фантастические условия предлагал банк в лице своего бессменного руководителя новым, но мгновенно становившимся эксклюзивными клиентам. В них было мало общего с классическими продуктами финансовой индустрии, но в уникальности им отказать было сложно. Ради этого можно было вытерпеть непонятные рассказы про какие-то «онлайны», прослушать лекцию о правилах личной жизни и необходимости беречься от шалав, ради которых, собственно, многие клиенты в почтенном возрасте и готовы были рискнуть, чтобы наконец получить возможность тратить чуть больше на любовниц, чем они могли позволить себе тратить многие годы на законных жен. Или гораздо больше. Тем более что рисковали они не собственными деньгами, а вероятность понести ответственность перед какими-то другими органами за растрату в ту священную эпоху начала нулевых была обратно пропорциональна плате за риск, которую предлагали щедрые банкиры.

Так постепенно дилинг пополнился еще одним «онлайном» – компьютером, на котором было запрещено размещать что-либо, кроме программы доступа на Московскую межбанковскую валютную биржу «Альфа-директ». Программа была абсолютно новой, и по неизвестной причине крупный частный банк, видимо, проникнувшись наивной активностью человека, представлявшегося старшим дилером, решил предоставить ее для бета-тестирования именно во Внештрансбанк. Мирза воспринял эту новинку скорее как дополнительное развлечение, вроде игровой экономической стратегии, Стас же безумно гордился своим первым взрослым «проектом».

– Ну вы смотрите, осторожнее тут, – куда именно смотреть и чего опасаться, типичный компьютерщик с усами, в очках и, видимо, как и большинство из них, без регулярного доступа к банным процедурам не уточнял.

В этот момент в дилинг вошел третий участник регулярных обсуждений текущей ситуации на финансовых рынках за бокалом зловонной смеси из колы и второсортного пойла под названием Canadian club, называть которую коктейлем было настоящим кощунством. Николай был всегда в приподнятом настроении, даже если для этого не было никаких видимых оснований. Оптимистичный и кучерявый, насколько знал Стас, он занимался чем-то вроде клиентской работы или оформления пластиковых карточек. Но это было не точно, так как в основном его можно было наблюдать в банке либо за чтением «Спорт-экспресса», либо в кабинете дилинга с дротиками в руке. А чаще всего его вообще не было на рабочем месте. Именно он отмечал тот памятный день рождения, перед которым затарившийся пивом Мирза впервые пришел во Внештрансбанк. Их общий однокурсник, ставший невольным «виновником» начала их банковской карьеры, проработал в банке всего несколько лет, так и не поняв его истинного предназначения в финансовой системе России. Мирза, пользуясь своим окрепшим авторитетом в глазах Галины Борисовны, в свою очередь пригласил другого институтского товарища составить ему компанию – уже в качестве коллеги по работе.