– Ох, Рита, Рита, – вздохнула Наталья Николаевна, – какой же ты ещё ребёнок, раз не смогла до сих пор понять, что свободным человек никогда не бывает и не будет.

– Почему, мама? Я же сдала последний экзамен, – удивилась Рита, перестав танцевать: – завтра мне не надо рано вставать, идти в школу, и я могу заняться чем угодно.

– Конечно можешь, – согласилась Наталья Николаевна, – но послезавтра тебе надо будет готовиться для поступления в институт, потом снова придёт пора учёбы. А за ней новый экзамен…

Потом ты должна будешь приступить к работе, выйти замуж, родить детей, вырастить их.., а там, глядишь, и старость подошла…

– Мама, ты меня пугаешь такой перспективой. А как же лозунг – «Человек, свободный индивид!». С ним-то как?

– А никак. Ты думаешь птицы свободны, животные разные и звери, свободны? Нет, дорогая, абсолютной свободы ни у кого нет! Абсолютно свободен только мёртвый!

– Ну… вот, всё настроение мне испортила, – произнесла Рита. – Зачем тогда родиться на свет, если я всю свою последующую жизнь буду кому-то должна?

– Такова жизнь, дочка. Такова жизнь.., – грустно произнесла Наталья Николаевна. – Такова природа всего живого на Земле… Как таковой, абсолютной свободы не существует, дочка, а есть лишь её философическое понятие…

– Грустно всё это мама.

– Да, грустно, но надо жить хотя бы для того, чтобы как Павка Корчагин из романа Николая Островского «Как закалялась сталь», мог сказать в конце своей жизни:

«…Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое. Чтобы умирая мог сказать – „Вся жизнь и все силы была отданы самому прекрасному в мире – борьбе за счастье человека“».

Вот, если сможешь так сказать, дочка, тогда ты не зря родилась на свет.

– Я поняла, мама. Я поняла. Но сегодня-то я могу радоваться?

– Конечно, Рита, – засмеялась Наталья Николаевна, – ты даже можешь пригласить своих друзей на вечерний чай. Я, кстати, уже купила торт.

– Спасибо, мамуля. Какая же ты у меня хорошая и добрая.

– Конечно, – согласилась Наталья Николаевна, – я у тебя мировая мама. – Кстати, не забудь Стаса пригласить, он хороший мальчик.

– Не забуду. Как же без него, он же мой друг, – ответила Рита.

Да, помнишь я вам с папой как-то говорила, что он едет в Барнаул, а оттуда в Горный Алтай, чтобы совершить восхождение на гору Ак-Оюк.

– Помню, Рита. Жаль, что тебе не придётся там побывать. Хотя ты сама виновата, так сказал твой тренер.

А вообще, люди побывавшие в тех местах, рассказывают, что в Горном Алтае изумительной красоты природа…: горы, покрытые ледниками; леса и озёра. А воздух какой там…

– Я тоже это слышала, но.., как говорится – после драки кулаками не машут. Что ж, раз так получилось… Действительно, я сама виновата, что так плохо выступила… И тренера подвела и Стаса… – задумавшись, медленно произнесла Рита.

Затем, встряхнув копной светлых волос, залихватски-бодро закончила: – буду готовиться к поступлению в педагогический ВУЗ. И знаешь, мама, я хочу продолжить нашу семейную династию учителей – приму эстафету от тебя и бабушки.

– И правильно сделаешь, дочка. Нет профессии благородней, чем воспитывать молодое поколение, – немного с пафосом закончила разговор Наталья Николаевна.

* * *

На вечер двадцатого числа был назначен выпускной школьный бал.

Помогала одеваться Рите мама. К этому волнующему событию в жизни дочери родители раскошелились – подарили вечернее нарядное платье.

Впервые надевая его, она, довольная обновкой, поцеловав Наталью Николаевну в щеку, и воскликнула:

– Мама, вы с папой самые лучшие у меня. Я вас так люблю, так люблю!