– «Против тараканов», – брякнула Даша: ей очень хотелось холодного шампанского!

Матильда Генриховна опешила:

– Но это, скорее, похоже на инструкцию борьбы с насекомыми и на рекламу инсектицидов! Или под тараканами подразумевается какая-нибудь банда?

– Конечно, банда! – с воодушевлением подтвердила Даша.

Ей было жарко.

– Ладно, вам виднее, – неуверенно согласилась мадам Колбасюк. – А третью?

– «Алиса против шушариков»!

– А кто такие шушарики?

– Инопланетяне. Живут среди нас, готовят планету к захвату пришельцами, но мы об их коварных планах не подозреваем.

– В этом, пожалуй, что-то есть, – призналась Матильда Генриховна.

Вид у нее был очумевший.

– Да, – спохватилась она, – в издательство письма от читателей приходят, поэтому я и попросила вас приехать.

И указала на две большие картонные коробки.

– А ко мне эти письма каким боком?

– Так они же вам адресованы! В той, что заклеена зеленым скотчем, – послания, обязательные к срочному прочтению, в той, что прозрачным, – могут подождать.

– Прочту, а дальше?

– На какие-то придется ответить, какие-то – принять к сведению.

– А творить когда?? – взвыла Даша. – На кой мне эта макулатура? Я и не предполагала, что кто-то продолжает писать на бумаге!

И осеклась, вспомнив трепетное отношение Матильды Генриховны к бумажному слову. Но та отреагировала на вопли автора с пониманием: видимо, на письма ее трепет не распространялся.

– Вам следует создать странички в соцсетях с электронным адресом для читателей, это упростит ситуацию.

– Можно я потом заберу эти ящики? – взмолилась Дарья. – По такой жаре и налегке таскаться нет сил, а уж с таким грузом…

– Хорошо, – великодушно согласилась Матильда Генриховна, – захватите в другой раз, но только не затягивайте: читатели должны иметь с автором обратную связь.

Дарья поблагодарила, попрощалась и, направляясь к двери, бросила беглый взгляд на стол, за которым творила мадам Колбасюк.

– Дети? – кивнула она на фото, где обнявшись, смеялись юная блондинка, немного похожая на Лену, и пухлый подросток, который ей тоже кого-то напомнил.

– Племянники, – с гордостью пояснила Матильда Генриховна. – Дети сестры и брата, погибших в автокатастрофе: спешили на юбилей дедушки, и в них врезался грузовик.

– Соболезную.

– Самой Бог деток не дал, и племянники стали мне, как родные…

Голос Матильды Генриховны дрогнул. Даше стало жалко женщину: она не ожидала, что у мадам Колбасюк могут быть трагедии и большое доброе сердце, полное романтики, нежности и любви.

– Прелестные ребята!

– На фото они еще подростки, – оживилась Матильда Генриховны, – видели бы вы Светочку сейчас, – красавица!

– Учится? Работает?

– Взяла академический и укатила с женихом за границу! Он – бизнесмен, вояжирует по делам фирмы – Париж, Бирмингем, Барселона, а Светочка ему помогает.

– Здорово!

Недавно Даша слышала про похожий маршрут, но от кого, и в связи с чем, – припомнить не смогла.

– Любят друг друга?

– Кто?

– Племянница с женихом?

Матильда Генриховна глянула на Дашу, как на редкое ископаемое.

– Не знаю, насколько уместны подобные категории в наше время, – снисходительно бросила она, – но они очень подходят друг другу. Светочка, дочь моей погибшей сестры, привыкла к комфорту: у ее отца крупный бизнес, в том числе, и за рубежом… А жених хорошо обеспечен, балует девочку, ожидает большие деньги, что еще нужно для счастливой жизни?

– И, правда, – согласилась Даша, – если есть финансы и не жмот, на кой, спрашивается, любовь?

Сердце мадам Колбасюк вмиг скукожилось до куриного.

Федор Михайлович на портрете сокрушенно вздохнул.

Близился вечер. Солнце золотило края крыш, тени вытягивались, дома выдыхали накопленное за день тепло.