Другие же пытались своими неосязаемыми силами проникнуть внутрь разума, чтобы затем заставить свою жертву действовать по своему усмотрению. С одной стороны, по отношению к драконам такие атаки были бесполезны. Мы, благодаря природным качествам, надежно защищены от любых вмешательств в свое сознание. Но с другой стороны, подобные существа с легкостью могли заставить других атаковать тебя скопом. А посреди многочисленной живности там водились создания куда мощнее и сильнее юного дракона, только-только вставшего на свой жизненный путь.

Поэтому битвы не были чем-то особенным для моего тогдашнего существования – сражался я много. Такой образ жизни закалял хорошо: раны, полученные в бою, вскорости затягивались, делая кожу и кости еще крепче, чем ранее. Ошибки, допущенные в противостоянии, запоминались, и я больше не повторял их.

Съеденные враги наполняли тело питательными веществами, делая его еще сильнее, еще больше. На такой диете я довольно быстро вымахал до вполне себе приличных размеров. И уже все чаще случалось так, что встреченный мной противник, что ранее без раздумий кидался в мою сторону с целью растерзать, теперь поджимал хвост или что там у него наличествовало из отростков и пускался наутек. Только вот убежать от молодого дракона удавалось лишь единицам.

Мне вспомнилось: бродяга-поэт, когда учил меня своему искусству, упоминал, что, ведая историю, важно помнить и не забывать о заинтересованности своего слушателя. И поскольку мою историю я веду на человеческом языке, и она предназначена для людей, то есть для вас, мои дорогие, то многих наверняка заинтересовал простой вопрос – не водились ли представители вашего вида, то есть люди, в тех проклятых краях? Скажу я вам, двуногие весьма живучие создания (естественно, если это не противостояние с драконом), и ежели маленькая девочка смогла выжить какое-то время в гнезде летающих ящеров, то ее более взрослые соплеменники смогли аналогично существовать и около Бездонного Провала.

Житие их представлялось несколько тяжелее, чем у тех же аборигенов пяти деревень в Лавовых горах, но при всем при том они жили и здравствовали, и даже успешно размножались. Выглядели, правда, от своего полного лишений бытия соответствующе и представлялись полнейшими дикарями. Языка для общения как такового у них не имелось, и вели разговоры друг с другом они жестами, завываниями, всхлипами и рычанием. Друг друга при всем при этом не ели.

Не употреблял их и я – как не раз мне приходилось упоминать, человек в качестве пищи был мне неприятен. А от таких туземцев и вовсе можно было заработать самое настоящее несварение желудка. Хотя, опять же, множество раз я становился свидетелем того, как двуногих с удовольствием поедали другие местные обитатели и после этого вполне сносно себя чувствовали.

Еще аборигены имели странную привычку через определенный промежуток времени сбрасывать соплеменников в Бездонный Провал. Тот самый, которого я первое время столь опасался. Они, вероятно, тоже чуяли исходившую от него опасность, поэтому подбирались к краю осторожно, на четвереньках, после чего выполняли какие-то непонятные манипуляции, следом тащили кого-то из своих (как правило, в этой роли выступала молоденькая девушка, желательно со светлым волосами, которые водились у считанных единиц) и под улюлюканье бросали вниз, навстречу неизвестности. Бездонный Провал принимал брошенных без каких-либо эмоций, сохраняя полную невозмутимость.

Однако, чтобы у моих слушателей не возникло какой-то ложной уверенности, хотелось бы уточнить, что как люди, так и драконы обитали не везде. Где-то вдали, на севере, были территории, на которые ни лапа дракона, ни нога человека никогда не ступали. Это было царство холода, на котором властвовали неутихаемые ветра и уходящие за самый горизонт ледяные пустыни. В те края забредали лишь желающие встретить побыстрее свою смерть. Я слышал, останки несчастных простирались далеко-далеко, навечно вмерзшие в лед. Хотя пару раз до моих ушей доходили слухи о водившихся там ледяных драконах, но такие россказни принимать на веру было затеей глупой и безответственной. Где это видано, чтобы драконы, чья стихия – бьющее жаром пламя, вдруг оказывались во власти противоположных сил? Так недолго было и до грязевых драконов додуматься.