Меж страстию моей и ненавистью злой,

Кипящими в груди, возникнет ярый бой

Из-за проказ со мной хорошенького вора.

Любовь, что нас с тобой в одно соединяет,

С тем вместе, милый друг,

                    и резко разделяет —

И гибельный позор, что стал судьбой моей,

Приходится мне несть без помощи твоей.

К одной лишь стороне суждения не строги;

А в жизни нас с тобой ждут разные тревоги,

Которые, хоть в нас любви не истребят,

Но множества часов блаженства нас лишат.

Мне без того нельзя почтить тебя

                              признаньем,

Чтоб грех мой на тебя – увы! —

                    не пал стыдом,

А ты не можешь, друг,

                    почтить меня вниманьем,

Чтоб не покрыть себя чудовищным пятном.

Я ж так люблю тебя, что мне уже мученье

Услышать о тебе и слово в осужденье.

Как сгорбленный отец огнем очей живых

Приветствует шаги окрепнувшего сына —

Ах, так и я, чью жизнь разрушила судьбина,

Отраду нахожу в достоинствах твоих!

О, если красота, богатство, ум, рожденье,

Иль что-нибудь одно, иль все, что я назвал,

Воздвигли в ком-нибудь свой трон

                              на удивленье,

А я привил к ним страсть, которой воспылал,

То я уж не бедняк,

            несчастный и презренный,

Покамест, облачен

                    в покров их драгоценный,

Могу всех благ твоих владыкой полным быть

И частию твоей священной славы жить.

Все, что я вижу вкруг, иметь тебе желаю;

Когда ж получишь все – я блага все познаю.

Не может Муза в снах и вымыслах нуждаться,

Покамест будет в стих мой пламенный

                              вливаться

Твоих мышлений рой, которым было б грех

В величии своем доступным стать для всех.

Благодари себя, когда мои созданья

Проявят что-нибудь, достойное вниманья!

И как мне не найти на песнь себе ума,

Когда снабжаешь мозг мой крыльями сама?

Будь музой же сама, десятою по счету

И лучшей в десять раз, чем старые, кому

Петь гимны не унять в поэтах нам охоту,

И за собой веди достойных славы тьму.

Когда ж мои стихи прославятся молвою,

Пусть труд живет со мной, а похвала с тобою!

Могу ли восхвалять достоинства твои,

Когда ты часть – меня и целое – любви?

Хваля себя, увы! я время лишь теряю,

А чествуя тебя, себя лишь прославляю.

Поэтому-то нам отдельно надо жить,

Чтоб наша не могла любовь единой быть

И чтоб я мог, когда вниманья удостоишь,

Воздать тебе хвалу, какой один ты стоишь.

Разлука! О, каким была б мученьем ты,

Когда б кровавых мук твоих не подслащала

Возможность посвящать любви свои мечты,

С которыми впросак и Время попадало.

Ты научаешь нас сливаться всех в одно,

Хваля того, кому вдали жить суждено.

Возьми себе все то, что я люблю, мой друг:

Но к прежнему всему не много то прибавит,

Ведь все, что мог бы дать тебе любви досуг,

Уже давно тебя и нежит, и забавит.

Я не могу за то сердиться на тебя,

Что ты в делах любви владеешь

                              лучшей долей;

Но грех тебе, когда, влекомый злою волей,

Берешь, что после прочь бросаешь от себя.

Я извиню тебе покражу, похититель,

Когда ты оберешь и всю мою обитель,

Хотя щипки любви бывают тяжелей

Всей желчности людской и ярости их всей.

О, сладострастье, зло златящее лучами,

Убей меня, но быть не можем мы врагами!

Различные грешки, рожденные свободой,

Когда, расставшись, я не вижуся с тобой,

Не прочь сойтись ладком с твоею красотой,

Затем что идут вслед тебе

                    соблазн с природой.