– А как же Аленка хохотала, когда я впервые пельмени сварил! «Фирменный торт от шеф-повара Пельменя» – дразнилась она тогда. Совсем необидно. Потом, видишь, все наладилось. Я и бульон уже смогу сварить. И шашлык тоже, и все прочее…

Он помешивает бульон в кастрюльке.

Ложка зачерпывает бульон.

– Милая, Аленушка Александровна, надо кушать, – ласково ворковала медсестра, пытаясь накормить больную.

– Да не хочу я, Машенька.

– Алексей Михайлович каждый день приносит свеженькое. Как же он вас любит. Вот мне бы такую любовь, – мечтательно протянула девушка.

– Да, каждый день, – согласно кивнула женщина. – Но один и тот же бульон. Уже месяц… Машенька, не хочу я, – отодвинула руку с ложкой. – А про любовь я тебе так скажу… не проси себе чужой доли, выпрошенный крест – он самый тяжелый окажется.

– А что это значит? – наивно округлила глаза Маша, отвлекая пациентку. И все же ей удалось скормить старушке несколько ложек бульона. Все-таки Маша была очень хорошая и профессиональная медсестра.

– А значит это, девочка, что, пожелав себе чужой доли, ты получишь ее со всеми подводными камнями и ухабами.

– Не понимаю, – хлопнула глазками Маша, зачерпнув очередную ложку бульона.

– Как же была права моя мама. Вроде и радоваться надо заботе этой, нежности, а не хочется. Как же надоел этот бульон мне… Хочешь послушать историю, какая она, любовь-то?..

Оля с Димой убежали с утра на работу, а я в растрепанных чувствах сидела на их чистенькой кухне. Мой чай давно уже остыл. Мысли были нерадостными. Алексей – заботливый парень… даже чересчур какой заботливый. Хочет, чтобы всем было хорошо. И рыбку съесть, и кости сдать, как говорится. К большому огорчению, так не часто получается. А особенно когда один человек, привыкший получать все целиком, никак не может смириться с тем, что теперь это подчинено не только его капризам и пожеланиям. Щелкнул дверной замок.

– Есть кто дома? – из прихожей послышался голос Алексея.

– Да. Я тут, – безжизненным голосом произнесла я и вышла в коридор.

– Ты не заболела? – забеспокоился муж, увидев мое осунувшееся лицо и темные круги под глазами.

– Пока нет. Но если так дальше пойдет, непременно заболею.

– Что с тобой? Присядь. На тебе лица нет.

– Его и вчера не было. Но ты не заметил и убежал. Мама как? – с нескрываемым сарказмом спросила я.

– С мамой все обошлось, – радостно воскликнул мой муж. – Опять скорая отказывалась ее забирать, пришлось настаивать на полном обследовании. Она уже дома.

– Вот как? – я наигранно всплеснула руками. – Ваш адрес у скорой уже в черном списке, наверное.

– А что, есть такие списки? – обеспокоенно посмотрел на меня Леша.

– Если нет, то скоро появятся. Никаких мыслей не приходит в твою умную, напичканную логикой голову? Это же простая арифметика: ей становится «как-то нехорошо», как только ты делаешь что-то не так, как ей надо. Дальше все по плану: вызов скорой, приезд любимого сына, скандал со скорой, поездка в больницу, обследование и выписка через пару часов.

– Но если ей на самом деле плохо? – непонимающе захлопал ресницами супруг.

– Ой, – я пошатнулась и начала стекать по стене, обхватив себя руками, – что-то голова кружится.

– Аленка, – Алексей метнулся ко мне, подхватил на руки и понес на диван, – что с тобой? Я сразу заметил, что-то неладно. Полежи. Я сейчас скорою вызову.

– Ух ты! А что, так тоже было можно? Алешенька, ну и наивный же ты, – открыв глаза, засмеялась я. – Вот так и твоя мама добивается твоего внимания и заботы.

– Так с тобой все хорошо?..

– Со мной нехорошо, – вздохнула я, погладив живот, – я теперь не одна, а муж мой никак не сделает выбор: мама или мы…