– Знаешь, никогда бы не подумал, что ты такая, мне всегда казалось, что отличников интересует только учёба и все они, до невозможности, приличные и скромные. А тут нате – Скайлер, вот это поворот, стало невыносимо интересно, что же всё – таки у вас там будет вечером такое незабываемое? Хотя, сам прекрасно понимал, что, ибо таким тоном обычную прогулку по парку или поход в кино не обсуждают. Тогда я решил вернуться в вуз и найти твоё личное дело, чтобы узнать: возраст, группу, адрес. Это было очень легко, всё же документы первого курса отыскать гораздо легче, чем пятого. Их ещё никто никуда не дел и ничем не заставил. Но это, впрочем, неважно, когда я открыл твоё досье, первая мысль была – «О, ей только семнадцать лет, будущий психолог… Где она живёт? Так вот же адрес— я знаю эту улицу, всего в пятнадцати минутах от сюда, окончила восемнадцатую школу, дальше была уже ненужная информация». Я записал адрес и решил поехать по нему, просто захотелось, ничего не мог с собой поделать, когда я подъехал было уже около семи часов вечера. Любопытство, буквально, накрывало меня, и представь каким было моё разочарование, когда я не увидел ничего, абсолютно ничего: ни тебя, ни твоего кролика, даже света в окнах не было. Пришлось возвращаться домой, «Зря только поехал туда, ой зря» – думал я тогда. По правде, говоря, той ночью я почти не спал, всё думал, «Какой у неё необычный голос, не слышал подобного раньше», «Интересно что же было у них этим вечером?», «То, о чём я думаю? Фу какая пошлость», «Хотя… чёрт возьми, я бы хотел оказаться на месте этого кролика», а на утро решил – перевестись в вашу группу, чтобы можно было узнать больше о тебе, о том, как ты реагируешь на те или иные ситуации, увидеть твой почерк, посмотреть, как ты решаешь уравнения, завалить тебя, отчитать перед всем классом, довести до слёз, оставить на пересдачу… и не только на пересдачу, сделать так, чтобы ты была в шаге от отчисления – заставить бояться меня и получить полный контроль над тобой… Хм, не знаю зачем. В общем как ты понимаешь, думал я о тебе не мало, парой в очень своеобразном ключе, наверное, это будет слишком жестоко по – отношению к тебе, если я озвучу в каком именно.

– Это превратилось в какую – то манию или одержимость, влечение и помешательство, такого никогда не было прежде, и нет, это была не любовь… а что – то другое, от чего кровь в венах превращается в электрический ток, а разум затуманивается и заставляет тебя рефлексировать каждый Божий день. До сих пор не могу понять, что это.

– Ах да, я немного отвлёкся, ты же хотела, чтобы я рассказал, причину, по которой ты здесь находишься. – Знаешь, просто захотелось, надоело смотреть со стороны, представлять, что – то у себя в голове, думать «Как бы помучить её, чтобы получить хотя бы моральное удовлетворение?» просто захотелось… тебя.

На некоторое время в комнате наступила тишина, такая, какой не бывает даже в самый безветренный штиль. Элиот больше ничего не говорил, а Энни просто не знала, что ответить, наверное, ей было сложно осмыслить сказанное Делонгом, а ещё сложнее принять. Принять то, что твой преподаватель по математике, который старше тебя на десять лет, одержим тобой, одержим даже не понятно в каком плане… Тем временем тишина всё же была нарушена, Энн начала говорить, по её лицу текли слёзы, так сильно, что даже при большом желании, она бы не смогла их остановить в тот момент, и с каждым словом слёз становилось всё больше и больше, как волн в разбушевавшемся море.

– Боже, Боже, Боже, сколько планов было, сколько планов, я хотела стать психологом, написать свою книгу… я так хотела… посмотреть третью часть Мира юрского периода, и ещё так много всего. За что? Почему именно я? Вокруг так много красивых девочек, а вы выбрали меня, самую никчёмную, заурядную, глупую. Я ведь даже, теорему Виета не знаю, не говоря уже о Ньютоне – Лейбнице, и вообще я скучная, неуравновешенная девушка. Пожалуйста развяжите меня, я обещаю, никому не скажу об этом инциденте. – Говорила Энн, поломанным дрожащим голосом, не успевая вытирать слёзы с глаз.