Молодой человек кивнул, словно в знак согласия, но не торопился отвечать. Его взгляд странствовал по глади реки.

– Значит, ты веришь, что у каждого есть нить? – спросил он наконец, не отрывая взгляда от воды.

– Да, конечно. Даже самый малый и самый великий связаны этим узором, – сказал Амар.

Незнакомец посмотрел на него с доброй улыбкой.

– А если нить оборвана? Если ее не было с самого начала?

Амар вздрогнул.

– Это невозможно! Каждый рождается с судьбой. Все сущее следует своим путем.

Молодой человек мягко кивнул.

– А ты когда-нибудь задумывался, кто рисует этот путь? Кто держит нить?

Амар опешил. Здесь, под взглядом этого странного человека, его знания казались поверхностными.

– Это воля богов, – сказал он неуверенно.

– Или, возможно, твоя собственная, – ответил незнакомец, и в его словах не было ни спора, ни насмешки.

Амар замер.

– Но… – Амар попытался что-то возразить, но слова увязли у него в горле.

Молодой человек поднялся и взглянул на него с легкой грустью.

– Кто вы? – прошептал Амар, ощущая странную дрожь в руках.

– Тот, кого нельзя найти по звездам или линиям на ладонях, – ответил незнакомец.

С этими словами он повернулся и пошел вдоль реки, исчезая в тумане. Амар долго стоял, глядя вслед, а потом медленно опустился на песок, чувствуя, как его разум и сердце наполняются новыми вопросами, на которые он еще не знал ответов.

Q.S., marginalia in somnis

Сей фрагмент напоминает нам: не всё знание хранится в словах. Огонь – не всегда разрушение. Иногда он очищает от иллюзии смысла, которую мы принимаем за суть. Пепел текста, в таком случае, может оказаться более красноречивым, чем сам текст.

В одной из древних школ считалось, что истина – это то, что остаётся, когда исчезает объяснение. И, быть может, этот незнакомец у реки – не пророк, не мессия, а скрытая сноска в конце манускрипта, та, что указывает: дальнейшая интерпретация невозможна.

Так, ученик звёзд, встретил не карту, но пустоту, и в ней – источник. Тому, кто способен видеть между строк, не нужны пророчества. Ему достаточно тишины, в которой исчезает нужда в предсказании.

Aliquando codices ardent, ut discamus non in textum, sed inter lineas spectare.

(Иногда рукописи горят, чтобы мы научились смотреть не в текст, а между строк.)

Он не знал ответов.

В сыром и промозглом Петербурге, где густой туман, клубясь над Невой, скрывал лица прохожих и проникал в самые потаенные уголки души, жил Петр Петрович. Еще молодой человек, он влачил жизнь, которая, как ему казалось, давно утратила всякий смысл.

Его глаза не видели ярких красок, а сердце оставалось холодным, как зимний ветер.

Когда-то Петр Петрович был полон надежд и мечтаний. Но череда неудач и разочарований постепенно отняла у него жизненные силы. Он словно погрузился в густой туман, где все было серым и безрадостным. Каждый день был похож на предыдущий, а будущее казалось беспросветным.

Петр чувствовал себя одиноким. Его семья, занятая своими делами, не замечала его душевных мучений. Друзья, когда-то близкие, отдалялись один за другим. И Петр все больше погружался в себя, словно в раковину, защищаясь от внешнего мира.

Его квартира была словно отражением его мира внутреннего: мрачная и неуютная.

Петр часто сидел у окна, глядя на пустую улицу. Проходили люди, проносились извозчики, ветер шевелил тусклые вывески на домах. Но он этого не видел. Его взгляд был обращен внутрь себя, в ту мрачную бездну, что разверзлась в его душе. "Какой смысл во всем этом?"

В его голове крутились мрачные мысли о смерти, о бессмысленности бытия. Ему казалось, что единственный выход из этого тупика – уйти из жизни.