Комментируя данный фрагмент, невозможно не вспомнить римское понятие auctoritas – власть не декретная (imperium), но внутренняя, протоонтологическая, восходящая к акту признания, признания не столько логического, сколько экзистенциального. Она не навязывается, но пронизывает, не требует повиновения, но формирует саму возможность мысли.

Читатель, обладающий терпением инквизитора и сомнением аскета, уже постиг, что речь идёт не об эволюции символа, а о его muta potentia – скрытой, многоликой способности внедряться в сознание под видом истины.

В начале – granum, concha, signum: зерно, ракушка, знак. Потом – codex, exercitus, templum. Возникает порядок, вырастает конструкция. Но суть остаётся неизменной: мы не столько изобретаем форму, сколько ретроспективно убеждаем себя в её необходимой реальности. Это – post factum credulitas, вера, возникающая после рождения системы.

Ирония автора – subtilis, sardonica – проявляется в финальном повороте: чтобы освободиться от гнёта абстракции, не нужно разрушать её, достаточно вспомнить, что она – ludus mentis, игра ума. Но игра, где стерта граница между condicio и ontologia, между соглашением и бытием. Мы уже не различаем pactum и dogma.

––

Учитель сказал:

– Когда время идёт – ты бежишь. Когда деньги говорят – ты молчишь. Когда власть дышит – ты исчезаешь.

Ученик сказал:

– Но всё это – иллюзия, phantasma mentis!

Учитель взял чашу, наполнил её ветром, и протянул ученику.

– Выпей, – сказал он.

Ученик раскрыл уста, но ветер растворился в пустоте.

Ибо не всякая пустота позволяет жаждущему напиться,

и не всякий, кто понял притчу, проснулся.

Двенадцать лет упорного труда и обучения в университете Бенареса. И вот, Амар, наконец получил диплом. Он был готов начать карьеру. Преданный ученик астрологии и хиромантии, посвятивший свою жизнь изучению этих древних искусств.

Амар направлялся домой, полный надежд и ожиданий, в мечтах о том, как станет придворным астрологом и советником у самого раджи.

По дороге он остановился под раскидистым баньяном, чтобы отдохнуть и перекусить.

Пока Амар наслаждался свежим воздухом и тишиной, внимание его привлекли следы на песке. Интерес разбудил профессиональный инстинкт, и он решил поупражняться в искусстве, предсказать судьбу человека, оставившего эти следы.

Однако, к собственному удивлению, не мог увидеть ничего. Он пытался сосредоточиться, но его ум оставался пустым. Заинтригованный, Амар решил пройти по следам и узнать, кто же их оставил.

Он пошел по тропинке, ведущей к реке. И, вскоре увидел человека, сидящего на берегу, со спокойным выражением лица.

Амар подошел к нему и поклонился. Молодой человек улыбнулся.

"Приветствую", – сказал он мягким голосом. "Что привело тебя сюда?"

Амар объяснил, что он астролог и хиромант, и что он пытался предсказать судьбу того, кто оставил следы на песке. Однако он не смог увидеть ничего, кроме пустоты.

Молодой человек кивнул и снова улыбнулся.

Амар был ошеломлен. Он не мог поверить, что перед ним сидит тот, чью судьбу он пытался предсказать.

"Но как?" – спросил он. "Как вы можете оставлять следы, но не иметь судьбы!?"

Молодой человек, сидящий на берегу реки, внимательно посмотрел на Амара, словно оценивая, насколько тот готов услышать ответ. Затем он медленно произнес, почти шепотом:

– А что ты понимаешь под судьбой, друг мой?

Амар растерялся. Он был готов говорить о линиях на ладонях, о звездах и планетах, которые формируют пути людей, но в этом спокойном взгляде было нечто, что заставило его задуматься глубже.

– Судьба – это то, что предначертано, – начал он осторожно. – Она отражена в линиях на наших руках, в движении звезд, она ведет нас по жизни, будто незримая нить.