– Мама, нас ты не ищи,

Щиплем щавель мы на щи.

Мельком взглянув в раскрытый паспорт, облаченный в броню страж, скоро сверился с лежащим на столе списком, удивившем Твердева своей скудностью (на листе красовалась лишь его – Макса ФИО), разблокировал турникет, жестом приглашая посетителя, войти.

– Максим Андреевич, – проговорил охранник.

– Вас ожидают в приёмной, третий этаж, направо, вас встретят.

Макс кивнул, давая понять, что услышал и медленно направился в сторону широкого пролёта лестницы, сверкающей недавно намытым мрамором ступеней, по какой-то неведомой причине не скрытых полотном ковра, обычно всегда покрывающим их нежные, белые поверхности.

– Максим Андреевич! Здравствуй, дорогой!

Голос пресс-секретаря губернатора мелодичным баритоном разлился в пространстве, лишь только Твердев возник на площадке третьего – «главного» этажа.

– И вам, Михаил Исаакович быть здравым.

Отозвался Макс, заканчивая медленный свой подъём.

Пресс-секретарь Номского губернатора «сиял» словно отполированный Николаевский червонец, озаряя всё окружающее пространство явственно ощущаемым свечением своей неуёмной энергии. Михаил Исаакович Буковский был немногим старше Твердева, но выглядел – «Рупор губернатора» значительно моложе сверстников, эдаким молодцом – опрятным, подтянутым, спортивным, откровенно отполированным, словно вечный спутник Барби – Кен.

Макса усадили в неудобное – излишне мягкое кресло сиротливо стоящее в самом центре огромной приёмной.

– Кофе?

Дежурно поинтересовался Михаил Исаакович, стоя, словно античное изваяние напротив гостя.

– Спасибо, не откажусь.

Произнёс Макс и спустя мгновение, кивая в сторону Буковского, с деланным сарказмом добавил.

– Не всем так повезло с баристой.

– Вы мне льстите, Максим Андреевич, я только учусь.

Парировал Михаил Исаакович и специальным жестом обратился к ближайшему из секретарей, в мгновение ока соорудившей перед гостем замысловатую конструкцию на установленном ею передвижном кофейном столике.

При организации различных встреч, помимо личных качеств помощников, требовались и навыки командной работы, чему пресс-секретарь губернатора уделял особое внимание, заставляя сотрудников аппарата, мгновенно реагировать на любые его требования, будь то: словесное замечание или заученный до автоматизма – язык жестов.

– Максим.

Обратился Михаил Исаакович к Твердеву, как только тот прикоснулся губами к краю кофейной чашки.

– У вас сегодня важная встреча.

– В стане губернатора большая потеря, – продолжил Буковский.

– Генерал Комиссаров основная фигура на региональном политическом поле и её потеря, безусловно, отразится на всех игроках.

– Наши противники набрали немалый вес, всех нас ждёт серьёзная схватка за места в новой политической песочнице.

Буковский перевёл дух.

– Игра вышла на новый уровень и если губернатор в сложившейся ситуации, ищет встречи с журналистом, то вы Максим Андреевич, как человек не глупый, догадываетесь, что от вас ждут не простого событийного анализа, но полноценного расследования.

Твердев почувствовал обжигающий холод, сковавший его шею, всё чего он опасался, только узнав об этой встрече – подтвердилось.

– Михаил Исаакович, – Макс тяжело вздохнул, давая себе возможность успокоиться.

– Я так понимаю, принято решение – назначить меня знаменосцем на этом смертоносном параде?

Буковский не спешил отвечать Максиму, внимательно изучая, охватившие того эмоции.

– Максим, – в голосе Михаила Исааковича зазвучали теплые нотки.

– В жизни каждого человека, рано или поздно, наступает переломный момент. И если одни люди считают проявившиеся обстоятельства карой небесной, то есть и такие, что видят в случившемся путь к вершине, некий шанс, новые возможности.