– Сомка-то осталась? – спросил Кира Карасик.

– Хорошая у тебя сомогонка! Продират до самой отдушины.

Где там у него отдушина, Карасик не прояснил.

– Да, есть малость, – согласился Кир.

Хозяйка принесла три рюмки. Надо же, и эти стаканами не пьют! Кир разлил совсем помаленьку.

– Во! Теперь не замёрзнем точно, – обрадовался Карасик.

Легонько чокнувшись, выпили молча. Запили чаем с мёдом. Тут вдруг ожил мой телефон. Каким-то чудом прорвался сигнал. Я прочитал эсэмэску от жены. Она беспокоилась: по телику уже объявили о катастрофе на железной дороге. Я набрал её номер, и связь сработала. Сообщил ей быстро, что связь плохая, что я сошёл где-то в тайге и решил погостить в деревне какое-то время. Супруга, как обычно, начала сердиться, и связь прервалась.

– Светает уже, тронемся, пожалуй, – предложил Карасик.

Поблагодарили хозяйку, которая так и не проронила ни слова, и вышли на улицу. Где-то за сопками пробивалось солнце. В соседнем посёлке потянулись дымки над печными трубами. Кругом заснеженный лес. Оказывается, за домом, под навесом, ждали сани и четвёрка лохматых пони. Вот он каких тяжеловозов разводит, оказывается. А Карасик, будто подслушав мои мысли, ответил:

– Да не растут они у нас ни фига здесь. А порода была сама натуральна – тяжеловозы.

Ну не растут так не растут. Я сделал несколько снимков, пока Карасик запрягал лошадок.

– Кирыч, а они нас дотянут? – решил я уточнить.

– Дотянут, крепкие лошадки. Ещё нам часа четыре добираться – и дома, – объяснил Кир.

Я помог перетащить на улицу сахар, муку, ещё какие-то вещи и продукты, уложенные в одинаковые серые мешки. Кстати, за продукты расплатился я сам по просьбе Кира. Почти все мои деньги сразу и кончились, но жалко мне почему-то не было. Погрузили аккуратно мешки в сани и отправились в путь.

Как Карасик находил дорогу, одному Богу известно. Иногда казалось, что едем вообще без всякой дороги. Я никогда раньше на санях не ездил. Просто сидели, лежали, развалившись на соломе, иногда соскакивали, чтобы размяться и дать лошадкам немного отдохнуть, брели рядом с санями. Один раз лошади не захотели пробиваться через сугроб и Карасику пришлось некоторое время вести их под уздцы.

Где-то часа через полтора нашего путешествия на полянку слева от нас выскочили олешки. То есть как бы олени, только размером со среднюю собачонку. Стайка из восьми штук, смешно прыгая в сугробах, быстро пересекла открытое место и скрылась в буреломе. Я даже телефон не успел вытащить, чтобы сфотографировать.

Мини-олени моих новых знакомых мало впечатлили, но они начали прислушиваться и озираться по сторонам. Наконец Кир встал в санях, чтобы лучше рассмотреть, что там впереди.

– Думаешь, опять ворона через болото припёрлась? – спросил Карасик у Кира.

– Да, похоже. Вон, слышь, как потрескиват сучками.

Я тоже стал прислушиваться. Действительно, довольно отчётливый и приближающийся треск. Теперь, уже ожидая очередного чуда, я заранее достал телефон и приготовился снимать.

– Там под соломой, сбоку, три железяки на всякий случай, – Карасик повернулся, порылся в соломе и вытащил кусок толстой арматуры.

Кир тоже вооружился какой-то железякой. Я, чувствуя всеобщую напряжённость, покопался в соломе и нащупал на дне под соломой железный штырь.

– А кто там? Кого бояться, как воевать? – попытался я разузнать, чего, собственно, ожидать.

– Да вот ворона, похоже, в наши места опять пожаловала. Мозгов-то у неё ни хрена нет, зато вымахала под шесть метров в высоту. Ты, главное, не ссы. Если она начнёт приставать, лупи её смело железом по башке. Ногами она не дерётся, зато клювом щиплет.