Волки пришли. Еще далеко в лесу они завыли, будто перебрасываясь друг с другом угрозами. И к разорванной туше подошли по-хозяйски. Семь огромных волков даже не огляделись. Ну и зря. Дружинники уложили одного из лука, второго ранили. Он взвыл, переполошив собратьев. Выскочив с разных сторон, воины набросились на зверей и ударами мечей добили раненного и задели еще одного. Остальные, злобно отбрехиваясь, удрали в лес. Тогда-то Остромысл и спустил собак.

Они разделились на группы, загоняя оставшихся зверей. Гнали их по лесу под заливистый лай волкодавов. Они ни зверям, ни людям не давали ни минуты на передышку. Нужно было гнать вперёд, истощая зверя, который был сильнее человека. Кто первым устанет, притаится, даст себе минуту на отдых – тот и жертва. Кровь барабанила в ушах так, что иногда заглушала людские окрики и собачий лай.

Аяр несся по лесу, загоняя последнего волка. Ветер будто разрезал ему щеки тонкими струнами, но он на то не обращал внимания. Все уже выдохлись, зверь петлял и даже не тявкал – берёг силы. Нужно только раз подогнать коня, еще один рывок!.. И тут конь запнулся о корягу, Аяра дёрнуло и вышвырнуло из седла. Земля и небо смешались в один серый круговорот. Он свалился в куст, обламывая ветки, а потом выкатился на поляну. От сильного удара к горлу подкатила тошнота, вокруг всё поплыло. Надо отдышаться: глубокий вдох, чтобы унять дурноту, потом встать. Аяр упёрся ладонью в землю и привстал, пытаясь понять, что вокруг происходит и где он, но тут с рёвом на плече сомкнулась волчья пасть. Серая туша опрокинула его на спину, начала трепать, как тряпку. Перед глазами только и мелькала серая башка, уши, налитые кровью глаза. Княжич закричал, пытаясь скинуть зверя с себя, пнул его в живот ногой, но тот только сильнее вгрызался и трепал с отчаянием умирающего. Боль дурью накатывала на голову, Аяр с ужасом понял, что руки слабеют. Сознание затуманилось, а клыки уже поддели ключицу. Если он не пересилит, волк разорвёт ему шею! Надо защищаться второй рукой, дотянуться до кинжала! Аяр подтянул ногу, нащупал в голенище оружие. Лес, зверь, кусты, клочки неба – всё смешивалось. Он не заметил, как сбоку примешалось что-то красное. Кто-то докричался через его боль, рявкнул над самым ухом: «Аяр!». Между пастью и плечом с хрустом влетело полено, дробя кости и клыки. Несколько ударов с силой обрушилось зверю по хребту и только тогда он отпустил плоть и бросился в сторону, там его и добили. Аяр оглядел поляну дикими глазами, увидел перед собой отца, где-то вдалеке Райнара.

–– Живой? – спросил князь, мелькая перед ним бело-красными пятнами.

–– Да… – хрипло ответил Аяр, но тут же сдавленно застонал – что-то попало в рану, набросилось на неё, прижало, пригвоздило разорванные ткани. Огненная волна от плеча тошнотой прокатилась по горлу, Аяр рывком перевернулся на другое плечо, его болезненно вырвало.

Отец больше ничего не спрашивал, он схватил его за кафтан и рывком поднял на ноги. От резкого движения мир вокруг совсем истаял, Аяр закрыл глаза и повис на отцовской руке.

***

Аяру было плохо. Его тошнило, всё тело пылало, а плечи будто прибили кольями к земле. Он иногда выныривал из забытья в душное месиво запахов шерсти, крови, трав и женщины. Слышал над собой чьи-то разговоры: «Жар с-спадёт и будет живой твой княжич… Ныне только птиц-с-сами грезит».

«Будешь живым, княж-жич – возьмешь меня в жены».

«Не хочет меня княгиней делать твой княж-жич… – Кого скажу, того и сделает княгиней. – Так, может, мне тогда тебя прилас-скать, князь?.. – Сгинь, ведьма!».

Когда Аяр проснулся, вокруг него было тихо. Жар пропал, как и тошнота, только голова слегка кружилась и тело было таким тяжелым, что он не смог поднять руки, или отнять головы от ложа. Бросив взгляд из стороны в сторону, понял, что лежит в какой-то хижине, изнутри она была выстлана свежим еловым лапником. Его запах смешивался с запахом трав и огня в очаге посреди хижины. Над очагом на верёвках висели лесные подношения духам: шишки, грибы, ягодные гроздья. Аяр тяжело выдохнул и запрокинул голову. Он помнил, что во время охоты на него напал волк, но всё остальное расползалось, как прохудившаяся рубаха. С трудом подняв левую руку, Аяр прикоснулся к правому плечу. Оно было туго перевязано, пахло какими-то травами и – к большому удивлению – не отзывалось болью. Раз ничего не болит, нужно встать и идти к князю. Сколько он тут уже валяется?