Поля меж тем тщательно осмотрелась и указала на ровную площадку у подножья горы.

— Остановимся здесь, — сказала она и выпустила его руку, чтобы снять рюкзак.

Даня поежился — от самой земли ему послышался душераздирающий стон, преисполненный загробной муки. Стая воронов-скелетов пролетела над головой, отчего он невольно шарахнулся в сторону. Казалось, от скал сочился могильный холод, угрожая заморозить Даню до смерти.

Он торопливо скинул свой рюкзак, охнув от облегчения (спину ощутимо ломило), и снова схватил Полю за руку. Сразу потеплело, а вороны исчезли.

— Ой! — воскликнула она. — Ты ледяной!

— Дай мне минутку, — попросил Даня, прижимаясь к ней и люто жалея о своем временном безобразии. Такие раны способны напугать и отвратить кого угодно, но Поля не пугалась и не отвращалась. Равнодушная.

Она стоически терпела его, не пытаясь отодвинуться. Ждала, когда зубы у Дани перестанут плясать, а дыхание успокоится.

— Теперь понятно, — сказала Поля задумчиво, — почему это ущелье никто не может преодолеть. Оно действительно отгоняет всех любопытных.

— Без тебя я бы и половины пути не прошел, — покладисто согласился Даня и чуть погладил большим пальцем ее ладонь. Благодарно и трогательно, не так ли? К сожалению, некоторые срочные потребности так и сбивали его с лирического настроя. Как с переполненным мочевым пузырем очаровывать невинную девушку ? И как уединиться, чтобы не попасть во власть нового кошмара? Судя по тому, как сильно он замерз за считанные минуты, ущелье способно воздействовать не только на разум, но и на тело.

Окончательно согревшись, Даня неуверенно отодвинулся, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Скалы тут же заговорили с ним: «Уходи, уходи, уходи», — навязчивым стуком сердца пульсировали они.

— Поль, — с более-менее уверенной улыбкой спросил Даня, — как ты думаешь, вон за теми камнями нет обрыва или еще какой-нибудь ерунды?

— Я провожу, — без малейших колебаний отозвалась она.

Он шел рядом с ней, угрюмо размышляя о том, что все против него. И шрамы, и ущелье, и собственный организм.

Как только Поля оставила его одного и вернулась к стоянке, скалы надвинулись вплотную, норовя раздавить Даню, как букашку. Он изо всех сил старался не поддаваться панике и игнорировать очередную иллюзию.

«Уходи, уходи, уходи» — шепот превратился в оглушающий грохот. Голову будто сдавило в тисках. Желание убраться отсюду подобру-поздорову сводило с ума.

Едва не бегом вернувшись к Поле, Даня увидел, что она уже достала из его рюкзака легкий и мягкий спальник, разулась и растянулась поверх него. Упаковка с сытным, но совершенно безвкусным шахтерским печеньем — страшная смесь из жира, муки, орехов, травы и красной фасоли — лежала рядом с ней неоткрытой.

— За тобой шайны гонятся? — поинтересовалась она, когда он сел рядом с ней, касаясь своим коленом ее локтя. Поля устала — глаза закрывались сами собой, голос звучал вяло, а аппетит, по-видимому, отсутствовал. Так бывает после долгой и непривычной нагрузки.

— С шайнами я бы смог договориться.

— А с ущельем не выходит?

И Даня понял, что не пробовал.

Жадно выпив воды из бутылки, он зажмурился, отодвинулся, пытаясь в наваливающихся ощущениях найти кого-то главного, того, кто решает.

И едва не заорал, когда прямо перед его опущенными веками появилась жуткая окровавленная морда огромного ящера. Желтые пылающие глаза, острые клыки, омерзительное зловоние из распахнутой пасти.

Ужас схватил, но не сжал Данино сердце, потому что Поля пошевелилась за его спиной, спросила сонно:

— Ты будешь печенье?

Она не видит этого ящера, осенило Даню, не чувствует. А значит, его не существует.