В тусклом мерцании просторная кухня казалась бесконечной.

Она быстро ела, желая как можно скорее завалиться спать.

Даня крутил головой во все стороны, блестел глазами, тарахтел без умолку:

— Как приятно быть тобой, Поля! Одного меня как пить дать погнали бы со двора…

— Это горы, — с набитым ртом напомнила она. — Здесь не принято гнать со двора.

— Ой да ладно, а то я не был, а то меня не гнали! Традиции — где они, а всякая шваль так и бродит. Интересно, почему пасека так далеко от людей? Интересно, а вода в летнем душе уже остыла? Добрый дядюшка горт, справедливый дядюшка горт, уж прояви свою силу, уж подогрей нам ее… А я вот тебе лепешечку, а я тебе кусок мяса, а?

Искры над Полей смешливо мигали.

Стало понятно, что и вода окажется теплой, и постель мягкой, и комары не потревожат, и спать будет хорошо, сладко.

Духам нравился Даня, а Дане нравились духи.

Но эхо от эха хозяйкиной памяти шептало Поле, как опасно потерять связь с реальностью, если не будет того, кто крепко возьмет тебя за руку на этой земле.

Ах Даня, балбесина ты, а не княжий сын, — ворчливые, старческие интонации.

Поля вздохнула, подавляя в себе чужое злоехидство, и отправилась искать душ.

5. Глава 04

Бережно промокая мягким полотенцем свое главное оружие для покорения женских сердец — длинные волосы, — Даня тихо ступил на веранду.

Поля уже легла на одном из невысоких топчанов, закутавшись в плед, как в кокон, золотистые искорки плавно кружили над ее головой, подсвечивая пушистую пшеничную шевелюру.

— Так что дальше? — тихо спросила она. — Ущелье? Или вернешься в Лунноярск?

Даня присел на корточки возле нее, близко заглядывая в лицо. Ее неправильные матовые глаза так и притягивали. Снова и снова хотелось убедиться, что не померещилось, что эта завораживающая невыразительность существует на самом деле. Странная странность.

Она смотрела на него в упор, не моргая.

— Ты красивый? — спросила задумчиво.

— Что? — изумился он.

— Раньше я никак не могла понять, кто красивый, а кто нет, — пояснила Поля. — Княжна Катя сказала, что красивые люди те, на кого хочется смотреть бесконечно.

— Какая она? Моя сестра?

— Серьезная. Кате некогда возиться с нами, с Егоркой, она же будущий правитель, все время чему-то учится.

— А Егорка?

— Шилопопый, — легкая улыбка тронула ее губы, а голос потеплел: — Добрый. Балбес на самом деле. Вы очень похожи.

Кажется, она действительно была привязана к его младшему брату.

— Разве духи Гиблого перевала не зовут тебя Егоркиным голосом? — спросил Даня, вдруг перепугавшись.

— Иногда. Но твоим голосом они зовут куда чаще, — легко призналась Поля.

А у него сбилось дыхание — разве девушки должны так бестрепетно говорить такое мужчинам?

Следующим вдохом он понял: она же совсем ребенок. А Даня был первым в мире человеком, кроме ее бабки, кого она увидела в своей жизни. Неудивительно, что он поразил детское воображение.

— И… — с запинкой прошептал он, — как же ты не отзываешься?

Светлые брови чуть сдвинулись:

— Моя хозя… бабушка не сильно-то уважала всяких духов. Думаю, это передалось и мне.

Даня сделал вид, что не услышал ее оговорку:

— Рядом с ущельем есть гостиница или что-то такое?

— Есть туристическая деревушка в тридцати километрах. По крайней мере, так нарисовано на картах, но я не знаю, открыта ли она сейчас. Местным вроде как не до туризма последние пятнадцать лет.

— Отвезешь меня туда?

— Отвезу, — покладисто отозвалась Поля. — Тогда спи быстрее, а то не успеешь. Я разбужу тебя уже через четыре часа.

— Слушаю и повинуюсь, — улыбнулся ей Даня и пружинисто поднялся. Отправился на соседний топчан, предвкушая, как хорошо будет ему дрыхнуться.