И словно вены набухают кровью
Верона спит. Беспечно спит, пока
Далекий бард не воплотил затею
И как кинжал нацелена река
В её почти фарфоровою шею
Верона спит, пока пусты листы
И, кажется, бледны от предвкушенья
Ведь через час сожгут её мосты
И солнце вздернут как сигнал сраженья
И вот тогда сойдутся все концы —
Поэт отступит, дописав посланье
И отдадут безумные отцы
Своих детей невинных на закланье
Очнется яд и закипят клинки
И вздрогнет мир от траурного звона
И смерть как точку на конце строки
Сотрёт любовь… Но – тише! – спит Верона…
Любимым
Всем, поющим во сне
Всем, парящим над заспанным миром
Присягнувшим весне
А не черным декабрьским дырам
Знаменосцам дождей
Триумфаторам радужных арок
Антиподам вождей
Собирателям солнечных марок
Всем, смеющимся всласть
Над проделками ямок нащёчных
Получающим власть
Из прозрачных ладоней проточных
Всем, целующим в губы
Своё мимолетное счастье
Разрывающим трубы
Мелодией еле звучащей
Заключающим ветер
В объятья распахнутых крыльев
Осыпающим вечер
Волшебной полуденной пылью
Сотрясателям крон
Отрицателям скучного прока
Под ресницами волн
Отыскателям лунного ока
Всем любимцам беды
Утолителям Божьего гнева
Всем, кто выше звезды
И помимо насущного хлеба
Всем скитальцам, всем нищим
Забытым, убитым, пропащим
Всем святым пепелищам
И храмам, покуда стоящим
Проливающим кровь
Затевающим правую битву
Завещаю любовь
И вот эту простую молитву
Нет не эту, а ту
Что безмолвно стоит за словами
И глядит в темноту
И навеки останется с вами…
«Они не увидятся. Нет…»
Они не увидятся. Нет
В трамвайчике красном
Уехал счастливый билет
Напрасно. Напрасно.
Рассыпалось всё, что вовне
На «право» и «лево»
И в каждом отдельном окне
Отдельное небо
Ему не молиться о ней
И свечек не ставить
У длинных вечерних теней
Короткая память
И тычет мизинцем в зенит
Тончайшее скерцо
Трамвайное сердце гремит
Трамвайное сердце
Она его тоже не ждёт
Что может быть проще?
Белесая вечность падёт
На черную площадь
И прочь полетят фонари
И звезды качнутся
И тонкие рельсы вдали
Как руки сплетутся
«Люби зелёного листа…»
«Быв же спрошен фарисеями, когда придёт Царствие Божие, отвечал им: не придёт Царствие Божие приметным образом; и не скажут: „вот оно здесь“ или: „вот там“. Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть»
(Евангелие от Луки, глава 17, стих 20—21)
Люби зелёного листа
Недорогой покрой
И обещание креста
Под каждою корой
Люби тернистую тропу
Отчаянные дни
И озверелую толпу
Орущую: «Распни!»
Пусть каждый из её числа
Узнает, что любим
Люби ослицу, что везла
Любовь в Иерусалим
Люби терзающих кнутом
И страшной ночи тишь
За то хотя бы, что потом
Мучителей простишь
И ужас бездны ледяной
Под солнцем здешних мест
И крылья за своей спиной
Похожие на крест
Люби, когда любовь уже
Отнимет смертный час
За Царство Божие в душе
Последнего из нас.
Переделкино 2
Шёл по стеклам от стужи
Перезвон темно-синий
И ладони снаружи
К ним прикладывал иней
Все, что под абажуром
Жёлтым светом намокло
Старых кружев ажуром
Налипало на окна
Как дымок сигаретный
Как над чашечкой кофе
Плыл во тьме беспросветной
Чей-то призрачный профиль
И морозная кромка
Отступала от окон
И вплеталась поземка
В заблудившийся локон
И цеплялась беда
За портьерные ткани
И дрожала звезда
Как чаинка в стакане
Будто этой зимой
Подоконник с геранью
Между светом и тьмой
Был единственной гранью
«Под звездами и между звезд…»
Под звездами и между звезд
К неколебимой и летящей
Как мост над пропастью висящей
К земле старинный сад примерз
Его забыли, он забыл
Туда, где память, гвоздь забил
И выжил, что бывает чаще
Не с садом брошенным, а с чащей
И вот земля и сад летят
Их тени настом шелестят
Сплетаются ветра и ветки
И путь им ангелы мостят
А в кронах призраки гостят