Закончив короткую утреннюю процедуру, которая свелась к смачиванию висков холодной водой из графина, я вырвал себя из тесного пространства гостиничного номера. Вышел на улицу и вдохнул полной грудью морозный воздух! Мне не хотелось банальных сравнений, но они проникали в меня с легкими порывами уже весеннего ветра. Я сдался и признал-таки Аглаю лучом в моем темном царстве. Себе же я казался глубоким колодцем, из которого она черпала вдохновение.

Пройдя по скользкому тротуару первую сотню метров в направлении предприятия «Рассвет», я почти поверил сам себе. Принял все как есть, решив дождаться обеда и вечера. Но как я заблуждался, когда с гордостью думал о стальной выдержке, сознательно преувеличивая степень способности управлять эмоциями…

Никогда не замечал за собой стремительных перемен в настроении. Но хватило одного мгновения, нет, полсекунды, чтобы все изменилось. На пороге супермаркета «Анжела» я увидел ее черный силуэт! Перед собой она держала бумажный пакет, из которого вываливалась провизия. Я не считал себя жадным и мог накормить не одного голодного, но вдруг все изменилось во мне. Мысль о колодце испарилась, уступив место мысли об источнике, бьющем серебром в ее дырявом кармане. Я терял самообладание, яростный весенний ветер бил мне в лицо, когда я ускорил шаг, чтобы не потерять ее в толпе многочисленных утренних прохожих.

– Доброе утро, прекрасная незнакомка! – окликнул я ее со спины.

– Я с незнакомыми мужчинами на улице не разговариваю, – огрызнулась она и прижалась к пакету. Ей казалось, что он спрячет ее от неприятностей, которые надвигались на нее с моей скоростью. Мне не составило труда обогнать ее и встать перед ней. Она все еще надеялась спрятаться за пакетом. Я вырвал его из рук. В грубости я превзошел самого себя.

– Боже, это вы?! Как вы меня напугали! Вас невозможно узнать. У вас испарина на лбу и синие круги под глазами, это первые признаки инфекции, – промяукала она, достала платок из рукава и потянулась к моему лбу.

– Я думаю здесь не место, чтобы проявлять такую заботу обо мне…

– Вы правы, давайте отойдем за угол. Там меньше ветра, и мы перестанем быть препятствием для прохожих. – Она взяла меня под руку и повела к углу ближайшего дома, заботливо заглядывая мне в лицо.

– Может, пригласите меня к себе домой, на чердак?

– Опять вы о чердаке… Ваша идея попасть на несуществующий чердак кажется просто маниакальной. Почему вы стремитесь на чердак? Дался вам этот чердак! – Она говорила быстро, не придавая значения словам. Ее увлекло действие. Она положила на мой горящий лоб платок, прикрыв его кончиками глаза. Сквозь голубое плетение нитей я смотрел на нее и пытался понять, чего мне сейчас хочется больше: вцепиться ей в шею и задушить или перекрыть доступ кислорода другим способом – зверским поцелуем. Я не мог решиться ни на то, ни на другое.

– Может, хватит строить из себя дурочку?

– Как я ошиблась в вас, вы мне показались таким милым и интеллигентным человеком.… А вы… Боже, мне не остается ничего, как корить себя за откровенность, которую я позволила себе вчера с вами. Никто не давал вам право смеяться над моей слабостью…

– А кто тебе сказал, что я смеюсь над слабостью… Ты порочна, как сто китайцев… Чего ты добиваешься? Днем ты – монашка, а ночью – б… – я грязно выругался, мне не стало легче, я еще сильнее разозлился. Пакет ударился о стену, распрощавшись с содержимым.

– Я позову на помощь… Вы псих! – Она сделала шаг в сторону. Я схватил ее за руку, притянул к себе и ударил по лицу. Она увернулась от захвата и ударила в ответ, разбив мне губу. От неожиданности я потерял дар речи. Боли не было, но этот удар остудил мою ярость. Вид крови тут же вызвал у нее приступ «жалости». Она подняла платок с земли и кинула в меня.