– Нет! Это мое!

Ярослав вцепился в книжку. Сережка потащил подарок к себе.

– Отдай! Мама, мамочка!

Старший брат с силой оттолкнул его.

– Убирайся отсюда! Тут все мое! Это моя елка! Мой дом! Тут ничего твоего нет!

На шум прибежали Валя, Лидия Марковна и Юра. Первым у елки оказался Юра.

Он тут же схватил Сережку за шиворот и встряхнул.

– Ты что ему сделал?

– Ничего я не сделал, – всхлипнул мальчик, вырываясь. Валя прижала к себе сына.

– Папа, пусть они убираются! – рыдал Ярослав.

Лидия Марковна прикрикнула на сына:

– Ты что творишь? Выйди! Тебе надо успокоиться.

Ярослав продолжал громко плакать. Валя, не отрывая от себя Сережку, прижала к себе старшего сына. Тот не вырывался. Она гладила их обоих, говорила простые добрые слова, но унять бурю в своем сердце так и не смогла.

– Ярослав, иди сюда, – позвал Юра. Мальчик, не глядя на Валентину, по-прежнему громко всхлипывая, пошел к нему.

А Валя увела Сережку в их комнату. Они оба молчали. Сережка сел на пол и принялся листать книжку. Валя смотрела в окно. На улице медленно падали снежинки, окутывая опустевший город белоснежным кружевом.

И тут ее умный, сообразительный мальчик задал ей вопрос, который она так давно ждала:

– Мамочка, а где мой папа?

С самого рождения Ярослава Валентина уговаривала Юрия крестить сына.

– Что еще за блажь пришла тебе в голову? – каждый раз возмущался муж. – Оставь при себе свои деревенские бредни.

Не нашла Валентина поддержки и у свекрови.

– Раз Юра не согласен, я не пойду против его воли, – отвечала Лидия Марковна.

Валя решила сделать все сама, в тайне от мужа и свекрови. Долго переживала, боялась, но однажды решилась. День выдался солнечный, по-весеннему теплый. Юра работал, свекровь уехала в поликлинику. Валентина нарядила сына и, тихо радуясь удаче, повезла его в Демидово.

Пожилой батюшка, знавший ее еще девочкой, выслушал ее и согласился крестить мальчика. Ярославу было два года, он не запомнил само Таинство, да и говорил он еще плохо и «выдать маму» не мог. Мальчик с живым интересом разглядывал иконы, наблюдал за приготовлениями к крестинам. И во время Таинства вел себя на удивление спокойно. Валентина любовалась сыном. Он был очень похож на Юру, пухленький, сероглазый, кудрявый. В тот день в ее душе был тихий праздник.

Крестик Валя спрятала, больше всего на свете боясь, что Юра узнает о ее поступке.

Отдать крестик она решилась после недавнего разговора.

– А что это у него? – спросил Ярослав, указывая на Сережкин крестик.

– Крестик, – пояснила Валя. – Он дается…

Но Ярослав ее не слушал. Он направился к отцу.

– Я хочу крестик, – заявил он.

Юрий, что-то сосредоточенно печатавший на компьютере, отстраненно ответил:

– Ну, хочешь – купи. Я сейчас занят.

Вечером Валя постучалась к старшему сыну.

– Можно войти?

Он не ответил. Она прошла в комнату, села рядом. Мальчик не отрывался от игры, а она не знала с чего начать.

– Интересна игра? – разговор не складывался.

– Классная.

– Я тебе принесла кое-что.

Валентина протянула ему крошечную коробочку.

– Ты же хотел крестик, как у Сережи?

В глазах Ярослава мелькнул слабый интерес. Он отложил планшет и сел на кровати.

– Ты мне его купила? Зачем?

– Это твой. Ты был очень маленький и не помнишь, как мы с тобой ездили в храм, где тебя крестили. А сейчас ты уже большой и должен это знать. Только не говори папе. Пусть это будет нашим с тобой секретом.

Ярослав положил крестик на ладошку, внимательно его рассматривал.

– Я помню, – неожиданно произнес Ярослав и Валя удивилась.

– Ты же был совсем маленький…

Мальчик пожал плечами. Валентина погладила его по голове.