А на улице минус двадцать, даже минус двадцать пять, потому что в ночь холодает. К утру будет минус тридцать и домашняя собачка на улице просто замерзнет насмерть.

А мы ее очень любили!

Вся компания моментально протрезвела и кинулась по улицам городка с криками : "Теська, вернись, мы все простим!". Встречным знакомым ситуация вкратце обрисовывалась, и через час по улицам бегала уже сотня человек в поисках собаки.

А ее нигде не было!

Папенька мой оптимист. Он сразу сказал: "Волки съели!". Братишка надрывно заревел. Собака была его, хотя любили ее мы все ничуть не меньше. Отец вздохнул, выпил рюмку водки для сугреву и опять пошел искать нашу четверолапую пропажу.

Светало.

Все набегались, замерзли и отчаялись.

Братишка опух носом и глазами от непрекращающихся рыданий.

Поисковики были злые, трезвые и категорически замерзшие. Некоторые приморозили уши и щеки. Но уныние наползало все больше. На таком морозе, да еще несколько часов! Шансов у собаки оставалось все меньше.

Никто не праздновал. Все грустили. В восемь утра поиски прекратились, плавно перейдя в тризну. Все вспоминали, какая красивая и умная была собака и обещали малому подарить еще одну, ничуть не хуже.

В десять утра в дверь слабо поскреблись.

Когда мы открыли, то зарыдали от счастья. Там стояла наша Теся с покаянно опущенной мордой. Она была целая, здоровая, вполне теплая и даже не похудевшая.

По нашим более поздним размышлениям, она с испугу заскочила в какой-то подъезд, откуда выходили на улицу люди. А потом просидела там у теплой батареи до самого утра. Возможно, жители подъезда ее даже чем-то угощали, судя по виновато-довольной морде и округлившемуся животу. А утром, когда люди снова потянулись на улицу, где уже никто не стрелял, наша радость вышла и потрусила домой.

Но в тот момент это было, конечно, счастье! Ведь наша собака нашлась! Живая! Здоровая!

Вот тут мы опять сели за праздничный стол, и веселье полилось рекой.

Такого всепоглощающего счастья на Новый Год я уже никогда не испытывала. И вряд ли испытаю. Потому что счастье после несчастья – оно самое сильное и бьющее в сердце!

Да все мы были! Практически поголовно!

Уж мальчики-то, которые садик посещали, точно! Ибо они были зайчиками. А вот девочки были снежинками. Но многие еще и лисичками, белочками и другой живностью.

А я была котом.

Дело было в школе. Классе в третьем-четвертом. Естественно, на Новогоднем утреннике. Я была черным котом, помощником Бабы Яги и Кощея, которые являлись антагонистами Деда Мороза и Снегурочки и всячески праздник саботировали. То есть, понимаете, я была на темной стороне Силы.

Кстати, костюм у меня был намного проще, чем у милого ребенка на заглавной картинке. Простой черный трикотажный спорткостюм и кошачья маска. И хвост! Как же без хвоста!

Кот у меня удался. Без ложной скромности скажу – я имела оглушительный успех у публики. Может быть потому, что сплагиатила своего персонажа не с реальных четверолапых, а с Черного Кота из мультфильма "Голубой щенок", которого феерично озвучил Андрей Миронов.

Помните?

– Я уважа-а-а-а-аю пирата!

– А я уважаю котов!

Вот.

Мне нравилось быть котом. В смысле этой роли. Но не более того.

Потому что на самом деле мне хотелось быть принцессой! А не животным. Хотелось блесток и бантов. А у меня был облезлый черный хвост. Из облезлого овчинного воротника. Все были в коронах и мишуре, а я в черном. Зато как я играла! Зал рыдал и хохотал попеременно. Так я компенсировала внешнюю невзрачность своего одеяния. Скрывала, так сказать, слезы под маской.

Но я всегда понимала, что даже если я полностью войду в образ, наложу кучку и загребу ее лапкой, все равно принцессой мне не бывать!