- Всего хорошего донна ди Кантини. Прощайте.

- Подождите! – я закрыла шкатулку и подошла к нему. – Прошу вас, передайте маркграфу, что наша семья очень благодарна ему за помощь.

- Обязательно передам, - он поклонился и вышел из гостиной, а я медленно опустилась в кресло, все еще не в силах прийти в себя от внезапной радости.

В комнату вошла Лучиана и испуганно уставилась на меня.

- Донна Изабель, все в порядке? У вас такое лицо…

- Посмотри в шкатулку, - я протянула ей свою «сокровищницу», улыбаясь на все тридцать два зуба.

Она осторожно открыла ее и, зарыдав, бросилась обнимать меня.

- О Господи! Матерь Божья! Я не верю! Не верю!

А я верила. Верила и знала, что теперь все пойдет по-другому и «Мистико соларе» вернется к прежней жизни и процветанию.

* * *

- Нет, нет, нет и еще раз нет! – голос тетушки Марселлы разносился по всем этажам замка и Массимо улыбаясь, покачал головой, направляясь в бальный зал. – Это ужасно! Доротея, ты хочешь моей смерти?!

- Что на этот раз? – маркграф вошел в распахнутые двери и его брови поползли вверх. – Святой Франциск! Что это?

- А это, мой милый племянник, последствия неуемной активности Доротеи! – тетушка стояла на стремянке и пыталась сорвать огромный сиреневый бант из органзы, висевший над камином. – Она решила превратить этот дом в спальню девственницы!

- Немедленно оставь бант в покое! – вдовствующая графиня ударила носком изящной туфельки по стремянке и та опасно зашаталась. – Ты… ты… разрушительница!

Массимо вовремя оказался рядом, и тетушка с воплем свалилась прямо в его руки.

- О, родной! Спасибо тебе! Ты спас меня от смерти!

Доротея фыркнула и, вырвав бант из рук Марселлы, протянула его слуге.

- Повесь обратно!

Маркграф поставил тетушку на пол и вежливо поинтересовался:

- Матушка, вы скупили всю органзу в Энталии?

- Естественно! – тетушка Марселла одарила Доротею гневным взглядом. – Теперь девицам придется хорошенько постараться, чтобы найти хоть кусок этой проклятой органзы!

Бальный зал был украшен драпировками, ниспадающими вдоль окон воланами и воздушными бантами всех оттенков сиреневого. Все это развевалось на легком сквозняке и отражалось в многочисленных зеркалах, отчего у Массимо зарябило в глазах.

- Такое ощущение, будто из всего этого великолепия сейчас вылетит стайка фей и затрепещет крылышками, - насмешливо протянул он, и тетушка тут же закивала, поджав губы.

- Если это будут феи, приглашенные Доротеей, то не хватит никакой органзы, чтобы прикрыть их сомнительные прелести… Носы, торчащие уши и редкие зубы! – Марселла повернулась к племяннику и деловито поинтересовалась: - А ты знал, что редкие зубы признак ехидства, хитрости, слабоумия и безволия?

- Увы, нет, - с серьезным лицом ответил Массимо. – Но благодаря вам, я теперь во всеоружии.

- О себе говорите, герцогиня? – язвительно поинтересовалась Доротея, не скрывая издевательской улыбки. – В щель между вашими зубами влезет трехъярусный, праздничный торт!

- Оооо! – тетушка сжала кулачки и уже приготовилась вылить на графиню потоки желчи, но сдержалась и почти мило ответила: - Ты можешь не пропихивать своих тощих девиц, сестрица! Массимо даже не посмотрит на них!

- Я еще не видела список приглашенных, который составила ты! – графиня вся пылала от возмущения. – Сомневаюсь, что среди твоих кандидаток найдутся приличные особы! Ты всегда благоволила к девицам, похожим на бомболоне!* Их можно присыпать сахарной пудрой и подавать к чаю!

- Чтооо??? – Марселла потянулась за бантом из органзы, но в этот момент в бальный зал вошел Адамо ди Бьянко и, поклонившись, сказал:

- Ваша светлость, поручение выполнено. Изабель ди Кантини благодарит вас за помощь ее семье.