Он кивнул в темноте:

– Да, конечно.

– А самое лучшее, что могу предложить я – это то, что я могу предложить сейчас. И еще лет десять. Потом все быстро кончится. И тратить время на тех, кто мало что даст взамен, мне уже поздно.

Некоторое время они молчали.

Потом она сказала:

– Это звучит очень банально и глупо, но я хочу, чтобы ты не считал, что я веду себя так со многими.

Он отрицательно покрутил головой в темноте:

– Легко поверить. Ты слишком дорого для этого выглядишь. По крайней мере, мне хочется в это поверить, и я постараюсь так сделать.

Она усмехнулась:

– Нет, ты просто меня поражаешь…

– Чем?

– Непохожестью. Почему ты не бухаешь и не ржешь дурацким шуткам вместе со всеми? Почему не говоришь и не делаешь никаких банальных, надоевших вещей? Почему думаешь, что надо просто делать то, что считаешь нужным, и все получится?.. – она посмотрела на него, – почему ты видишь, что небо ночью синее?

Она замолчала и отвернулась.

Он тоже молчал; признаться, все это несколько выбило его из колеи.

Потом она сказала:

– Хотела бы я посмотреть, каким ты будешь лет через двадцать… И хочется, и страшно.

– Почему страшно?

– Потому что способные мальчики обычно становятся болтунами, которые только и делают, что объясняют, отчего у них что-то не получилось… Я хочу пойти спать, проводи меня.

Они молча дошли до дачи Мисс Подружки, и тогда интуиция, которая весь вечер вела его через порядочный хаос в голове, оказала ему последнюю услуг.

Когда они стояли друг против друга возле калитки, он сказал:

– Пусть это будет первая банальность, которую я тебе скажу, а может быть даже ошибка, но я очень тебе благодарен.

Она усмехнулась:

– А я вот не уверена, что могу быть тебе благодарна. Хотя все было вполне неплохо… Потому что ты первый чувак, с которым мне приходится расстаться раньше, чем он успел мне надоесть.

Он действительно никогда больше не видел Мисс Август. Но вспоминал ее часто, очень часто, особенно поначалу.

И еще вспоминал – с немалым недовольством собой – что так и не ответил на намеки Мисс Подружки. Он чувствовал себя виноватым перед Мисс Подружкой, но не мог заняться ею – Мисс Август, даже исчезнув, долго стояла между ним и всеми другими.

И он знал – почему.

Потому, что чем-то малопонятным, но явственно ощутимым, она напоминала ему Леди с «Феррари».

Которая – помните? – была не просто человеком, а Знаком Того, Что В Мире Есть Что-То Важное И Настоящее.

Студенческие годы Соболя начались, как им и положено – с веселья, состоявшего в посиделках в общаге, распитии соответствующих напитков и попытках дорваться до секса.

Отец это веселье на одобрял. Он считал, что Соболь тратит на него слишком много времени. Результаты первой сессии состояли из четверок и пятерок, но отец был недоволен.

– С виду непохо, – сказал он, – но все равно это не то. Везде и всегда лучшее достается первому. Через четыре с половиной года – а это немного – ты придешь на распределение. И там будут разные места. В том числе и очень хорошие. Их будет мало. На них будут претендовать те, кто сможет показать красивый диплом. Если ты будешь первым – ты сможешь выбирать изо всего. Если вторым – изо всего минус то, что возьмет первый. Если третьим – минус два выбора… Если тебя это устраивает – я огорчен. И сколько я тебя знаю, ты будешь огорчен таким выбором тоже. Я хочу понять, в чем дело. Почему, вместо того, чтобы бороться за первое место среди первых, ты проводишь время с теми, кто никогда этого не получит? Разве это не самое интересное – добиваться того, чтобы иметь возможность выбирать первым, из самого лучшего? Что такое есть в вашей общаге, что может это тебе заменить?