“Это наш единственный шанс”, – ответил Леван, подходя к двери. “Если мы хотим узнать правду о Важе, нам нужно найти хоть какую-то информацию. А где ее искать, как не в полицейском участке?”

Леван достал из кармана связку ключей, перебирая их один за другим, словно перебирая четки. Альма наблюдала за ним, затаив дыхание. Ей казалось, что каждая секунда длится целую вечность.

“Скорее”, – прошептала Альма, чувствуя, как ее охватывает нарастающее беспокойство. “Мне кажется, за нами кто-то наблюдает.”

Леван, наконец, нашел нужный ключ. Он вставил его в замок и повернул. Замок со скрипом поддался, и дверь отворилась, впуская их в темное и зловещее чрево здания.

Внутри было темно, сыро и холодно. Запах плесени, гнили и застарелой пыли ударил в нос, вызывая тошноту. Альма почувствовала, как ее охватывает чувство тревоги и безысходности. Ей хотелось бежать отсюда, не оглядываясь.

Леван достал из кармана небольшой фонарик и включил его. Луч света, пробившийся сквозь тьму, высветил запыленный стол, несколько сломанных стульев и старый, покосившийся шкаф, стоящий у стены. Все было покрыто толстым слоем грязи и паутины, словно здесь никто не бывал годами.

“Здесь никого нет”, – констатировал Леван, осматривая помещение. Его голос, обычно уверенный и спокойный, сейчас звучал немного глухо. “Похоже, участок действительно заброшен. Это нехорошо.”

“Почему нехорошо?” – спросила Альма, стараясь скрыть дрожь в голосе.

“Потому что это значит, что мы одни”, – ответил Леван, переводя взгляд с Альмы на темные углы комнаты. “Никто не знает, что мы здесь. И если что-то случится, нам некому будет помочь.”

Леван подошел к шкафу, и, с усилием открыл его. Петли заскрипели, словно жалуясь на свою участь. Внутри шкафа царил хаос. Старые папки, документы, книги – все было свалено в кучу, словно кто-то в спешке искал что-то конкретное.

“Ну что ж, приступим”, – сказал Леван, беря в руки одну из папок. Его лицо было сосредоточенным и серьезным. “Нам нужно найти хоть какую-то информацию о Важе. Может быть, какие-то отчеты о его деятельности, какие-то протоколы допросов… Что угодно.”

Альма подошла к столу, чувствуя, как ее сердце колотится в груди. Ей было страшно, но она понимала, что должна помочь Левану. От этого зависела их жизнь.

Она начала осматривать стол, перебирая старые газеты, фотографии и какие-то обрывки бумаги. Все было покрыто толстым слоем пыли, и Альме приходилось постоянно отплевываться, чтобы не задохнуться.

Вдруг Альма наткнулась на что-то интересное. Под грудой старых газет она обнаружила небольшую книгу в кожаном переплете. Она была тонкой и легкой, словно перо, но Альма почувствовала, что в ней заключена какая-то важная тайна.

Альма открыла книгу и увидела, что это дневник. Страницы были исписаны мелким, аккуратным почерком на грузинском языке. Альма, к сожалению, не понимала ни слова.

“Леван, посмотри сюда!” – воскликнула Альма, показывая дневник Левану. Ее голос, обычно сдержанный и спокойный, сейчас был полон волнения. “Я думаю, это может быть что-то важное. Может быть, здесь есть ответы на наши вопросы!”

Леван оторвался от своих бесплодных поисков в пыльных папках, нахмурив брови в вопросительном жесте. “Что это у тебя там? Покажи!” Его голос, обычно спокойный и ровный, сейчас звучал с легкой тревогой.

Альма, сгорая от нетерпения, протянула ему потертый кожаный дневник. Леван взял его в руки, внимательно изучая обложку. Кожа была выцветшей и потрескавшейся от времени, испещренная какими-то непонятными символами и узорами. Он провел пальцем по выгравированным буквам, пытаясь разобрать надпись.