– Как видите, я и сам могу о себе позаботиться, – ерничал я. – Никто не пострадал и разрушений почти нет.

– Не смешно!.. Боже, вот уж правда повезло, что никого не убило… Почему вы не проводите свои опыты в лаборатории?!

– Потому что у меня нет лаборатории, а есть только этот…

– Кошмар! – завопила она, не дав мне ответить. – Вы отправили разыскивать эту штуку черт знает кого: шофера, известного трепача, не обремененного интеллектом!

– Слушайте, – вздохнул я. – Вы просто не знаете Гарри. А если б знали, отправили его же. Более подходящего человека сложно подобрать.

Дженнифер сделала круглые глаза:

– О чем вы говорите? Да я бы Ярослава послала туда! Или сама бы поехала, лично.

Я сделал извинительную мину:

– Ну перестаньте… Каюсь. Однако ж не я виноват в том, что он такое выкинул, – кивнул я на сверкающий Porta. – Но вернемся к делу. Не надо вам никуда ехать, и Ярославу не надо. Во-первых, засветитесь у оцепления и подставите компанию. Во-вторых, от вас больше пользы здесь, нужно решать вопросы с Ассамблеей.

Дженнифер сжала губы и скрестила руки на груди, глядя перед собой. Злость сменилась напряженной задумчивостью.

– Как вы говорили про проектный менеджмент?.. Бегать и подтирать? Чувствую себя на вашем месте…

– Вы не видели, каково тут было после аварии! – улыбнулся я. – Потолок в огне, дым, все в пыли… чуть не задохнулся.

Она вскинула глаза на меня и приготовилась вылить новый ушат претензий, уже открыла рот, но тут в дверь снова заколотили. Кулак тяжелый, мужской. Через дверь было слышно мычание Гарри – он вернулся.

Ввалившись, он остановился как вкопанный и вылупил глаза на что-то за моей спиной. Его интересовала вовсе не Дженнифер, ей он ничего не сказал и даже не взглянул на ее декольте. Он был заворожен дырой в потолке.

– Ни хрена себе!.. Борисыч, ну ты даешь, едрить меня…

Он подбежал к дыре и стал пританцовывать вокруг, выбирая лучшее местечко, чтобы одним глазом рассмотреть ее насквозь. Вскочил на стул, щупал руками края и стенки шахты. На него отовсюду ссыпался порошок и прилипал к лысине. Налюбовавшись вдоволь, он воскликнул:

– Как по маслу! Р-раз туда, и ни соринки! Крыло мне прорезало, как ножом, а я же себе листовой титан поставил, на пластике не летаю… И до самой промзоны добросило эту хреновину!.. Три года смотрю на вас – всё ерундой занимаетесь детсадовской. Маетесь-маетесь, вертите всякие кубики, шмубики. Нечисто, думаю, темнят ребята, а оно оказывается, так и есть! – Он похлопал ручищей по искривителю, отчего тот жалобно заскрипел. – Ну, Борисыч, молоток! Будете на, эти самые, галактические яйца ставить новую пушку, да?

Дженнифер, всю дорогу демонстративно не замечавшая Гарри, наконец, прервала его дифирамбы чужеродным металлическим голосом:

– Фойерман, отставить болтовню!

Гарри так с открытым ртом и замолк, хлопая глазами на нее и на меня.

– Любые сведения о том, что вы увидели, – зарядила она скороговоркой, – любой тонкий или толстый намек, который вы дадите кому угодно за стенами этого кабинета, включая любых баб, какие встретятся вам на белом свете… будет расцениваться как раскрытие коммерческой тайны и караться колонией на двадцать лет с конфискацией!.. Спрячетесь – я вас из-под земли достану! Мои агенты разыщут вас, даже если вы сделаете пластическую операцию и будете пасти коров в Новой Зеландии!

Дженнифер замолкла. От гневных речей она залилась краской. Мы с Гарри оба стояли ошеломленные. Конечно, он заткнулся и как-то весь съежился. Больше он не смотрел ни на какую дыру, лишь испуганно бегал глазами и видом своим напоминал нагадившего пса, который вот-вот огребет палкой по спине.