– Валера! Не ходил бы ты на озеро! Смотри, утонешь, не приходи тогда домой!
Мы весело хохочем над заботливой старушкой. Но особенно мне запомнились наши беседы с бабкой Дарьей о политике. Она всякий раз меня просила что-нибудь рассказать о многообразии мира, о разных народах и странах. Особенно любил пугать забавную старушку атомной бомбой, нагоняя на неё страху:
– Бабушка! Вот если американцы долетят до нас и сбросят всего одну атомную бомбу, то Кисловодска не будет! Всё будет разрушено и сожжено! А если сбросят водородную бомбу, то всё будет уничтожено до самых Минвод!
Она смешно крестилась, ахая и охая, испуганно смотрела в небо и приговаривала:
– Дай-то Бог мне помереть спокойно и не видеть такого ада!
Её слова оправдались через восемь лет.
Иногда в это лето я заходил и к Беляевым. Семён Иванович (их отчим) – седой, благородный, интеллигентный человек, увидев меня, всегда радовался. Приветливо встречал, прекращал работу, закуривал, расспрашивал, сокрушался:
– Ну почему наши ребята не такие? Бандитами растут. Не знаю, что с ними делать. Уж и говорить, воспитывать устали с матерью. И битьём ничего не добились! Хоть бы ты, Коля, их вразумил делом настоящим заняться. Мы с матерью день и ночь горбатимся, а им, жеребцам, хоть бы что – не хотят ни учиться, ни работать! Пропадут…
Приходили Федька и Володька и ко мне на Овражную со своим баяном. Сразу становилось шумно и весело. Баян залихватски гремел, заливался на всю улицу. Это-то только и тянуло меня к Беляевым. Ни на какие проделки я уже не соглашался. Дружеские отношения с Беляевыми у меня сохранились ещё лет на пять. Но затем, когда пришёл из армии и всерьёз занялся спортом, я их резко прервал. Начал презирать Беляевых за такую их жизнь: пьянство, тунеядство, воровство, разбой, тюрьмы. Полностью прекратил отношения с ними на всю оставшуюся жизнь.
Глава 54. Техникум
Бабка Шубиха в это лето осточертела нам своими подлостями. Всё время сверху прямо к нам во двор плевалась, ругалась, бурчала, кидала ночью мусор, подло и мстительно вела по отношению к нам. За что? Неизвестно. Вечно пьяный её брат – инвалид Протас, гулко катался по веранде и матерился с ней. В общем, жизнь шла своим чередом.
Произошедшее одно событие окончательно обозлило всех нас по отношению к подлой бабке. Неожиданно в саду засохла «Виноградка» – единственная наша великолепная яблоня, которая всегда была обсыпана крупными, сладкими, красными плодами. Мы страшно огорчились, ведь только один год попользовались ею. Начали выяснять причину. Чуть раскопали грунт около ствола яблони – резко запахло керосином и мочой! И чем глубже, тем больше этой адской смеси! Оказывается, бабка Шубиха, выждав, когда мы все уходили из дома по каким-то делам, перелазила через невысокий забор (всего-то полметра!) в наш сад и, проткнув ломом несколько отверстий в грунте под яблоней, заливала в них эту адскую смесь с кипятком в придачу.
Подлости человеческой нет предела! Клин вышибают клином! Я решил проучить проклятую старуху-ведьму!
Выждав, когда родителей не было дома, так начал грозить бабке, матерился самыми «отборными словами», хватал камни, якобы намереваясь разбить стёкла веранды, показывал ей такие непристойные жесты, что она стала бояться меня.
С тех пор, как только показывалась на веранде бабка, сразу первый начинал грозить ей и материться. Она исчезала в глубине комнат. Филиппу Васильевичу это нравилось:
– Молодец, Николай! Хоть ты нас защитил от этой сучки! Сколько раз этой зимой писали участковому, подавали в товарищеский суд, всё бесполезно! Всю мочу свою, весь мусор бросает к нам во двор ночами!