«Денатурат. Пить нельзя – яд»!

Я первое время его спрашивал:

– Что вы делаете? Будете пить эту гадость? Ведь написано же, что это яд! Отравитесь же!

Но Старков весело подмигивает мне:

– Мало ли чего напишут неразумные люди? Ты сам попробуй! Великолепная жидкость! Лучше водки! И стоит-то всего шестьдесят пять копеек!

Он наливает полстакана фиолетовой жидкости, разбавляет её наполовину водой – напиток пенится и становится белым. Выпивает и крякает от удовольствия:

– Хороша дьявольски «Динка» с голубыми глазами!

За завтраком выпивает ещё полстакана «динки». В обед и ужин он уже доканывает бутылку – и так за покос ящик пустеет. Много раз он приглашал меня тоже выпить «динку с голубыми глазами». Один раз я согласился. Ужас! Керосином воняет, язык одеревенел и стал, как намыленный. А крепкая какая! Так шибануло в голову, что я отупел!

Удивительно крепкий был старик! За три недели покоса выпил двадцать бутылок яда – денатурата, и хоть бы что!

В начале августа приехал из армии в отпуск Шурка. Радости нашей не было предела! Шурка возмужал. Много разговоров о службе. Я с интересом его слушаю, скоро и мне идти в армию. Перед отъездом мы все решили сфотографироваться. На Пятачке, в центре города у знаменитого фонтана с лягушками, изрыгающими струи воды, запечатлены мы все навечно. В центре Шурка в гражданской одежде, подпоясанный военным ремнём с медной бляхой. Счастливая молодая мать в пёстром платье и сумочкой в одной руке, и трёхлетним прелестным Серёжкой в другой. Пьяный Пастухов с закрытыми глазами стоит в соломенной шляпе. С недовольным заспанным лицом, в широченных штанах, почему-то расставив ноги, стою и я.

Второй курс у нас начался с полевых работ. На этот раз нам повезло – отправили под город Лебедянь собирать яблоки в совхоз «Агроном». Гигантский совхоз раскинулся более чем на шести тысяч гектар. И все они были засажены яблонями. Такого обилия яблок ещё не видел нигде! Ветви деревьев гнулись от крупных, до полу килограмма, жёлто-зелёных плодов знаменитой Антоновки. С одного дерева собирали пятьсот-шестьсот килограммов вкусных яблок! Ряды антоновки уходят в неизведанную даль, перемежаясь с рядами других сортов яблок. Полыхают «снегирями» ярко-красные продолговатые плоды пепина шафранного. К горизонту уходят ряды золотой китайки, московской грушовки, бельфлёра, гольден делишеса, джонатана и ренета золотого. Этим рядам не видно конца и края. В самом центре России такое обилие яблок! Я не переставал радоваться этой благодатной земле и одновременно сомневаться кое в чём, размышляя:

– «Вот какие люди живут здесь! Война только окончилась, а такие сады! Они что, их сажали до войны? Почему тогда немцы не разрушили все эти гигантские заводы и не уничтожили море яблок? Как это советские люди сберегли всё это? Видать, зениток было уйма и немецкие самолёты здорово сшибали здесь! Но почему здесь такие бедные деревни? Дома маленькие, завалящие, крыши соломенные, дороги никудышные, в магазинах ничего нет. У нас на Кавказе заводов таких нет, но люди живут на порядок лучше. И дома каменные, и дороги лучше, и в магазинах всё есть. Почему такая разница? Государство здесь сильное, а народ „слабый“, терпеливый. Никто о нём не заботится, все живут одним днём, и тому рады»!

Нас поместили в деревянных бараках. Длинные ряды столов, умывальников (труба с сосками), рядом туалет. Кормили неплохо. Особенно мне нравилось, что давали много душистого совхозного хлеба и молока. Лучшей еды для меня и не надо! Всех разбили по парам и дали чёткий план по сбору яблок – довольно большое задание. Кто хочет ещё и заработать, тот должен, выполнив план, во внеурочное время «пахать». Убираем яблоки мы с Сашкой Камыниным. Оба старательные, спешим, почти не отдыхаем, не разговариваем, не болтаемся без дела.