– Отец зовёт, – сказал Гиди, но ответа не последовало. – Нам надо перекусить и отдохнуть. Сегодня точно ночуем здесь. Так что не убежать тебе от старика.

– Я и не убегаю, – ответил Тим, не оборачиваясь.

– Заметно! – ухмыльнулся Гиди.

– Что может понять посыльный?! – насупился Тимбер.

– Тут и понимать нечего! – буркнул в ответ Гиди. – Все по молодости думают, что не станут такими, как родители. Это проходит.

Тим медленно обернулся, и Агидаль увидел с каким остервенением нуониэль на него смотрит. Юный господин поднялся, окинул взором беспорядок и неспешно вышел в коридорчик. Места было мало, поэтому Тимбер стоял совсем близко к Гиди; они оказались одного роста, и их носы почти соприкоснулись.

– Если бы у меня имелись корни, – прошептал Тим, – я бы стал просто деревом.

Нуониэль посмотрел на посыльного таким хищным взглядом, что Агидалю первый раз за всё время знакомства с Тимбером, стало по-настоящему страшно. Но ничего плохого не случилось: юнец спустился в сени. Агидаль немного подождал, а потом и сам направился вниз по скрипучим ступеням. Оказавшись в зале, Гиди увидел, что Тим стоит перед дверью в отцовскую одрину и не решается войти.

– Только не говори ничего пресного! – пробубнил Тим.

– Пресного?! – поднял брови Агидаль. – «Правильное место для сына – подле отца, если тот при смерти», – так достаточно пресно?

– Я не стану указывать обычному посыльному на его место, – горделиво ответил Тимбер. – Пусть он и думает, что ему ясна общая картина происходящего.

Юный нуониэль вошёл в спальню. Тусклый свет, едва просачивающийся сквозь рыбий паюс на узеньких оконцах, косым лучом падал на высокую кровать, где на белых перинах возлежал старый Ларий Дисидуарий, выпускник Школы класса картографии, головной посол на полночь и дважды консул Школьного Совета Мастеров. Его длинные веточки ниспадали до самого пола. Вокруг одра на полу всюду россыпью стелились жёлтые лиственничные иголочки. На самих веточках старого нуониэля этих иголок почти не осталось. И не потому, что была осень, а потому что уже пришло время.

– Неси Свет сквозь Тьму, маленький Тим, – не без усилия произнёс Ларий, чуть поднимая руку, пытаясь коснуться сына.

– Светлый день, – пробубнил Тимбер.

– Правильно отвечать на древнее приветствие, учат на первых занятиях, – сказал Ларий. – Но ты до сих пор упрям, словно малыш.

Тим не отвечая сел на стул рядом с кроватью и взял отца за руку.

– Тимбер… – мечтательно прошептал старик. – Ты ведь знаешь, почему мы тебя так назвали!

– Конечно знаю, – сухо ответил сын.

– Пригласи своего друга, – попросил Ларий.

– Он не друг, а слуга.

Старый нуониэль не стал возражать. Однако безмолвие не оставляло сыну выбора, поэтому уже через минуту в комнату вошёл Гиди. Тимбер представил его, как Агидаля, посыльного мастера Инрана и снова сел к кровати.

– Мой первенец рос молчаливым и задумчивым, – заговорил старый нуониэль, закрыв глаза и крепко сжимая руку Тима, будто страшась, что сын вскочит и выйдет вон. – Второй казался нам юрким, быстрым и ловким. Самый младший лицом вышел в мать. И так схож он был с моей Лариэной, что дивилась вся Долина! Всё путали его с девочкой! «Где же там наша Тимберия?» – вопрошали домочадцы, потеряв младшего сынишку. Известен ли тебе, Агидаль, помин о принцессе Тимберии?

– Я много раз слышал эту сказку будучи ребёнком, – ответил Гиди.

– Она была прекрасной девушкой! – улыбнулся Ларий. – Даром, что замёрзла насмерть… Одна…

Старик замолчал. Молодым показалось, что он спит, но тут Ларий открыл глаза:

– Как вернёшься в Шоли, Агидаль, передай Инрану, что если помрёт раньше меня – будет должен бочку мёда! Теперь, оставь меня с моим драгоценным. Пусть он хоть немного побудет на том месте, где ему до́лжно быть.