По ходу того, как философия самого Платона всё более и более развивалась, в устах созданного им Сократа всё больше было мыслей самого Платона, и всё меньше – Сократа подлинного. Диалоги раннего периода, в которых подлинный Сократ явно преобладает, можно перечислить: «Апология Сократа», «Критон», «Протагор», 1-я книга «Государства», «Лахет», «Лисий»3, «Хармид», «Евтифрон». При этом принадлежность Платону диалогов «Критон», и «Евтифрон» ставится под сомнение.
В более поздних диалогах платоновский Сократ порой утверждает прямо противоположное тому, что утверждалось в ранних, да и круг его интересов сильно расширяется: если в ранних диалогах он занят исключительно нравственными вопросами (а подлинный Сократ только этим и занимался), то в более поздних его философские интересы сильно расширяются. Но это уже не интересы Сократа, а интересы самого Платона: развивая свою мысль он продолжал вкладывать её в уста Сократа, в результате чего платоновский Сократ стал рассуждает о таких проблемах, которые Сократа подлинного совсем не интересовали.
Как мы видим из письма Ксенофонта, Платон уже изначально стремился изображать не подлинного Сократа, а воображаемого, придуманного. Но даже если бы он перед собой поставил задачу описания подлинных сократовских бесед, то никак не смог бы её выполнить, ибо был, по сравнению с другими учениками Сократа, очень молод, и те беседы, про которые он всё же пишет, происходили очень давно. Платон родился в 428 (427) году до н. э. Из перечисленных же выше восьми диалогов раннего периода три относятся к тому времени, когда Платон либо ещё вообще не появился на свет, либо был малым ребёнком. А именно: «Протагор» – к периоду не ранее 433 г. до н.э., «Лахет» – к 424 году, «Хармид» – к 431 году. Диалог же «Лисий» относится к 409 году, а Платон пришёл в круг Сократа в 407—408 году, т.е. на год-два позже, а значит, об этом диалоге также знал понаслышке.
c) Ксенофонт
Ксенофонт, в отличие от Платона, не так плодовит в написании мемуаров о Сократе. У него лишь четыре сочинения о нём. Одно, самое большое, посвящено разным воспоминаниям, другое – суду. Кроме того, им написаны два диалога, из которых больше заслуживает внимания «Пир», где описано пребывание Сократа на вечеринке4. Другой же диалог – «Домострой» – содержит большей частью лишь пересказ Сократом того, что ему поведал один успешный земледелец.
Сам образ Сократа, описанный Ксенофонтом, несколько отличается от того образа, который был представлен Платоном. Это признаётся всеми, но трактуются различия и их причина по-разному. Например, А. Ф. Лосев видит это различие в следующем:
«Ксенофонт создал свой идеал Сократа – моралиста, устойчивого, упорного, но несколько надоедливого разговорщика, приводившего в смущение своей безупречной логикой. Платоновский Сократ – живой, задорный, любитель застольных бесед, фигура одновременно трагическая и забавная, редкостное сочетание аскетического мудреца и шутовского маскарадника» [15, с. 26].
Как минимум, мы не можем здесь согласиться с «безупречной логикой»: и у Ксенофонта, и у Платона в речах Сократа полно софистики, которая быстро открывается, как только начинаешь его речи анализировать. И это в дальнейшем будет нами показано. Вместе с тем платоновский Сократ более интеллектуален, более философичен, ксенофонтовский же Сократ больше похож не на мудреца-философа, а на бойкого учителя, преподавателя.