– Ну, давай, – бросаю раздражённо и, не дождавшись его ответа, направляюсь к выходу.

Матвей идёт следом, а я ощущаю, как его присутствие давит на меня.

Алина.

Мы с Матвеем входим в квартиру, и едва переступив порог, меня накрывает волна воспоминаний. Кажется, что в воздухе до сих пор витает запах кофе, который Рома готовил по утрам. В голове всплывают картины: как он смеялся, когда я пыталась убрать кучу его раскиданных вещей, а я все время бурчала и злилась. Как мы сидели вместе на кухне, спорили, обсуждали планы на будущее. Почему-то в памяти всплывает огромное количество позитивных моментов. Хотя было много чего плохого. Особенно последний год. Но все это Я вычеркнула из своей памяти. Все теперь всё это осталось в прошлом.

Я замедляю шаги, едва ли не спотыкаясь о собственные мысли, и останавливаюсь в прихожей, осматривая знакомое пространство. Всё выглядит так, как мы оставили это в последний раз, но теперь это место кажется чужим. Каждый угол, каждая деталь напоминает о Роме, о том, что его больше нет, и с этим уже ничего не сделать. Горечь разливается в груди, тяжёлым грузом оседает на сердце.

Матвей, заметив, что я остановилась, внимательно смотрит на меня, но ничего не говорит. Его присутствие рядом словно усиливает боль. Он тоже был частью этой жизни. Но он просто все бросил и исчез.

Я вдыхаю воздух, чувствуя, как горло сжимается. Моя комната чуть дальше, а вот комната Ромы – сразу напротив, дверь слегка приоткрыта, как будто он вот-вот выйдет оттуда, словно ничего не случилось.

– Ты в порядке? – спрашивает Матвей. Его голос звучит глухо, как будто доносится издалека.

– Нет, – отвечаю я, не в силах сдерживать эмоции. Как я могу быть в порядке? В горле стоит комок, и глаза начинают щипать от накатывающих слёз, но я не могу дать им волю, не перед ним.

– Алина… – Матвей приближается ко мне, его взгляд становится мягче, как будто он тоже понимает, что место это пропитано воспоминаниями.

– Не надо, – отрезаю я, сделав шаг назад, отстраняясь от него. – Просто не трогай меня.

Он замолкает, но не отходит, остаётся стоять рядом. От этого становится ещё тяжелее. Я отвожу взгляд от двери в комнату Ромы и быстро направляюсь к своей. Открываю дверь, и первое, что вижу – это кресло у окна. Когда-то я любила здесь сидеть, завернувшись в плед, читать или просто смотреть на дождь. На нем даже осталась моя открытая книга.

Я вхожу в комнату и беру книгу. Пальцы едва касаются её обложки, как вспоминается, что Рома дразнил меня за мою любовь к чтению, называя меня “его умничкой” с лёгкой усмешкой на губах. Теперь все эти шутки – как нож в сердце.

Матвей стоит у двери, наблюдая за мной, но не торопится вмешиваться.

– Ромка… – шепчу я, сжимая книгу в руках. Чувствую, как слёзы начинают катиться по щекам. Сжимаю книгу сильнее, словно пытаюсь удержаться за эти моменты прошлого, но они ускользают, как песок сквозь пальцы. Сердце сжимается, а слёзы текут всё сильнее. Сажусь в кресло, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, и тихо рыдаю, позволяя себе, наконец, дать волю чувствам.

В этот момент раздаётся настойчивый звонок в дверь, резко вырывая меня из моего горя. Я поднимаю голову и смотрю на Матвея, который стоит неподалёку. Он прикладывает палец к губам, приказывая мне быть тише. Напрягается, в глазах вспыхивает серьёзность и тревога. Затем он подходит ко мне, подрывает меня к себе.

– Вставай, – шепчет он, жестом показывая, чтобы я поднялась. Я медленно встаю, стараясь не шуметь. Кто-то снова нажимает на кнопку звонка, теперь ещё настойчивее.

– Посмотри в глазок, – тихо командует Матвей, шёпотом почти в самое ухо. – Только очень тихо.