Седар удивился: – Вас действительно это беспокоит? Почему?

– Не хочу оказаться в неприятной ситуации. И не хочу, чтобы из-за меня кто-то в ней оказался.

Неужели он сам не понимает. Он известный женатый мужчина, и ей совершенно не хотелось фигурировать в прессе в качестве его возможного адюльтера. Да и вообще фигурировать. Неизвестно ещё как это будет воспринято партнерами. Но все это она не собиралась ему пояснять, достаточно уже ей сказанного.

– Я вас понял. Две минуты, – он быстро пошёл обратно, – Не уходите, прошу. Я сейчас.

Кейтрини немного поежилась. Она не ожидала, что будет столь прохладно вечером и надела лишь легкую кожаную куртку поверх футболки, и теперь начала замерзать. Надо поскорей пойти, чтобы согреться. А вот и он, слава богу. И чуть не прыснула от смеха, когда его увидела.

Он надел какой-то несуразный плащ-балахон, скрывающий его фигуру, а на голове была кепка и капюшон. Действительно, теперь узнать в этом нелепо одетом человеке известного актёра было сложно.

– А это для вас, – он подошёл к ней, надел на неё кепку и намотал шарф на шею, – Теперь, даже если и случайно кто-то нас сфотографирует, то вряд ли кто-то распознает. Да и сумерки нам помогут с камуфляжем, – он окинул Кейтрини с ног до головы, довольный своей работой.

Улыбнувшись друг другу, они пошли рядом, засунув руки в карманы. Дорога лежала через сквер к набережной, и они неторопливо брели по листве, слушая ее шелест и доносившийся шелест волн.

– Откуда вы приехали и как давно? – прервал молчание Седар.

– Я из России, и здесь живу чуть больше двух лет. Работа требует почти постоянного моего здесь присутствия. … Но я часто летаю на родину… и не только туда. Тут мне очень нравится, этот город мне очень напоминает мой родной. Я чувствую здесь себя комфортно, и меня сюда тянет, – она улыбнулась.

– А если бы сейчас был выбор, вы бы вернулись на родину или остались здесь насовсем? Кейтрини задумалась: – Не знаю. Я не думала об этом, – и тут же улыбнулась, – когда подумаю и у меня будет ответ, я вам скажу.

– Хорошо, – он улыбнулся в ответ, – Значит, мы с вами ещё обязательно увидимся. … Кстати, насчёт увидимся, – продолжил он, заметив, что Кейтрини покачала головой, – Ваш юный друг поделился со мной желанием пригласить вас в мой отель, так что встречи не избежать, – по голосу она слышала, что он улыбается, – А ещё Ильнур поделился со мной одной тайной… – Седар многозначительно замолчал.

Кейтрини тихонечко засмеялась. Он наивно полагает, что заинтриговал её этим, и она будет умолять рассказать ей эту тайну.

А вслух серьёзно произнесла:

– Раз вам доверили тайну, храните ее достойно, словно самое ценное сокровище. Это серьезная ответственность. Хотя понимаю, как вас распирает от желания ей со мной поделиться, ведь, скорей всего, этот секрет связан со мной, – ей стоило большого труда не прыснуть от смеха, представляя как мужчина рядом сейчас недоумевает. Лица его в темноте она не видела, и могла о его эмоциях сейчас только догадываться.

Седар и правда не ожидал такой реакции. Он рассчитывал вызвать ее любопытство, а она его практически отчитала за это. Ему на минуту даже стало стыдно, и он немного растерялся.

Почувствовав его неловкость, Кейтрини призналась:

– Я знаю эту тайну. Ильнур мечтает вырасти и жениться на мне. Для него это не просто детская мечта. Это цель – стать взрослым. Потому что ещё несколько месяцев назад для него это казалось невозможным, и мы все боялись мечтать даже о том, как отметим его следующий день рождения, и будет ли на нем Ильнур с нами.

И Кейтрини рассказала Седару историю Ильнура, и как она случайно услышала желание мальчика, произнесенное им во сне, когда они вместе с его родителями ждали его пробуждения после операции.