Насытившись, детвора запросилась побегать, а Кейтрини с Седаром остались вдвоём. Глянув друг на друга, они снова прыснули от смеха – оба выглядели так, словно украдкой добрались до мешка с шоколадными конфетами и попытались съесть как можно больше. Кейтрини осмотрела свою футболку: ей досталось меньше, всего пара пятен, а вот футболка Седара была в отпечатках ладошек маленького хулигана. Она взяла салфетки и протянула одну Седару:

– Нам это сейчас не помешает, – и с улыбкой начала вытирать лицо, затем руки. Седар проделывал тоже самое.

– Хороший праздник, они счастливы, – произнесла Кейтрини, поднимая глаза.

– А вы? – улыбнулся Седар, подходя ближе.

– И я, – улыбнулась в ответ девушка.

На его виске остался шоколад и, быстрей, чем поняла что делает, ее рука уже вытирала остатки шоколада с его лица. Седар замер и прикрыл глаза. Она опустила руку и тоже замерла, испугавшись своего порыва. Он открыл глаза и пристально посмотрел в ее, затем медленно поднял руку к ее лицу и большим пальцем провёл по щеке.

– У вас тут тоже… осталось немного, – хрипло произнёс он.

Кейтрини внезапно стало очень жарко, и она почувствовала, как запылали ее щеки. Она провела ладонями по ним, пытаясь стряхнуть это ощущение и отступила назад.

– Сейчас у нас будут танцы, – голос ведущего вернул их обоих в действительность.

Кейтрини поспешила к детворе, опять отыскав глазами Ильнура и удостоверившись, что с ним все в порядке. Седар же пошёл к бару, ему требовалось срочно выпить что-нибудь освежающего.

Заиграла забавная детская музыка и большинство детей пустились в пляс. Кейтрини сначала было хотела просто понаблюдать, но эти малыши были столь трогательны и так мило двигались, что она незаметно для себя тоже вовлеклась в танец с ними. Детвора с удовольствием стала повторять за ней забавные простые движения, которые сами собой вспоминались из детских дискотек, на которых она бывала много лет назад. Ей было легко и весело. Она подпевала, кружилась, прыгала, приседала, хлопала в ладоши, махала руками вместе с детьми и была счастлива в этом. Мимоходом она заметила Седара у бара, который наблюдал за ними, улыбаясь в усы и попивая что-то из стакана.

Заиграла заводная мелодия, и Седар увидел, как Кейтрини присела на корточки, подозвав к себе детей и что-то им сказала, показывая на него. Детвора с криком кинулась к нему.

– О нет, нет! Только не это, – он поднял руки в испуге, но было уже поздно.

Они с гиканьем тянули его за все, за что могли ухватиться, и ему ничего не оставалось, как сдаться. Он понял, что его роль – это быть паровозом, за который ребетня зацепилась сзади и он повёл их за собой по залу, изображая этот паровоз. Чуть позже ему пришлось стать грозным хранителем леса, от которого они, визжа, разбегались и прятались, потом он был добрым великаном, защищавшим их от злого дождя и града, а потом он был сказочником, рассказавшем сказку о мудром рыбаке.

Так пролетело время до вечера.

Постепенно детей становилось меньше – одних забирали родители, за другими приезжали опекуны или воспитатели.

Пришли и родители Ильнура, и Кейтрини подошла попрощаться. Они обнялись, было заметно, что Ильнуру не терпелось поделиться с родителями своими впечатлениями, он весь светился и глазки его горели.

– Спасибо тебе, милая, – сказала мать Ильнура, – Я и не знаю, как тебя благодарить за все. Кейтрини опять обняла ее: – Ну что ты, мне и самой это в радость. А насчёт сегодня – это не меня надо благодарить, – и показала глазами на Седара.

Ильнур подошёл к Кейтрини и взял ее за руку: – Я хочу поговорить с ним, можно?