В зале было теперь уж слишком непринужденно. Музыка, смех, радостные крики детворы – все смешалось в разноцветную праздничную мишуру. Седару пришлось изловчиться, чтобы добраться до кухни, не наступив на разбросанные игрушки и не задев бегающих ребятишек.

На кухне было намного тише и спокойнее. Положив руку на плечи шефа, Седар попросил накормить его и присел у разделочного стола. Странное ощущение – его словно тянуло обратно в зал, в ту суматоху. Хотелось поддаться тому искреннему детскому задору и позабыть обо всем. Может, так и сделать?

Он увидел, как шеф удивленно смотрит на него. Неужели он говорил вслух сам с собой? Или он шеф недоумевает, почему он не с гостями? Кивнув, Седар вышел обратно в зал.

И, прежде, чем увидеть, он услышал.

Сквозь весь этот гомон он чётко услышал ее смех. Точно её, он не мог перепутать. Он стал метаться по залу глазами. Где же она. Неужели послышалось. Нет же, вот она. Седар замер: она сидела за столиком для рисования с девочкой лет 4—5 на коленях, и они что-то увлечённо рисовали. Рядом стояли ещё несколько малышей. Одновременно она им рассказывала что-то забавное и они смеялись. Она выглядела совершенно счастливой. Он смотрел как легко она общается с ними и с каким интересом детвора ее слушает. Ее волосы были заплетены в две косички, что делало ее похожей на юную девушку.

В этот момент девочка спрыгнула с колен Кейтрини, и на ее место забрался другой малыш, что не понравилось ещё одному мальчику, стоявшему рядом. Он заплакал, но она быстро успокоила его и посадила на вторую коленку, обняв обоих. Теперь они улыбались втроём. Нет, вчетвером. Глядя на них, Седар не мог сдержать улыбку, да и не хотел. Напряжение ушло, и он был сам собой. Условности и внутренние ограничения словно перестали существовать, и он просто радовался тому, что был здесь и сейчас.

Кейтрини подняла глаза и увидела его. Все-таки сам здесь. Неужели он улыбается! Сейчас он был таким настоящим и тёплым, и совсем не колючим. В его лице проступило что-то юношеское и задорное. Он ей понравился таким. Она улыбнулась ему и кивнула. Он улыбнулся ещё шире и кивнул в ответ.

– А сейчас время десерта, – объявление ведущего вызвало одобрительный детский гул и хлопки в ладоши, и заставило Кейтрини отвлечься на своих юных друзей, которым не терпелось скорей добраться до сладкого.

– Я хочу клубнику с шоколадом, – маленькая принцесса похлопала ее по ноге и показала ручкой, что именно ей хотелось. Кейтрини подхватила ее на руки и направилась к шоколадному фонтану, пытаясь глазами отыскать Ильнура, которого потеряла из виду довольно давно. Ага, вот он. Стоял рядом с девочкой своего возраста и о чем-то ей рассказывал, увлечённо жестикулируя при этом. Кейтрини успокоилась и довольно отметила, что щечки его порозовели и он выглядел хорошо.

– Я тоже хочу так, – услышала она требовательный голосок, и почувствовала, как ее кто-то снова хлопает ее по ноге. Взять двоих детей на руки – это уже было ей не по силам, и она немного растерялась.

– Ну-ка, иди сюда, – Седар подхватил малыша на руки, – Так, приятно, как на тех руках, конечно, не будет, но зато будет повыше, – он подмигнул ребёнку и улыбнулся.

Мальчишка внимательно посмотрел на него, сдвинув бровки, и Кейтрини даже испугалась, что он сейчас заплачет, но тот тут же заулыбался и потрогал мужчину за бороду, а потом за усы. А когда Седар скорчил ему рожицу, то и вовсе заливисто рассмеялся.

У фонтана они заливались смехом уже все вчетвером – дети от того, что брызги шоколада попадали куда попало от их нелепых попыток опустить в фонтан фрукты, а потом их съесть самим или накормить взрослых, и эти попытки сопровождались громкими возгласами взрослых, чья одежда и лица были измазаны не меньше, чем у маленьких проказников. И взрослые смеялись вместе с ними, заразившись вирусом детства.