Создал братство св. Николая для помощи нуждавшимся русским беженцам.
«Проповедовал, что мир в мире может быть только после религиозно-нравственного перерождения, а это лежит в религиозно-нравственном воспитании молодого поколения».
В Москве (в Совете по делам РПЦ при Совете Министров СССР) о. Георгий рассматривался как важная фигура в эмиграции. Именно поэтому его в 1948 г. не хотели выпускать из «народной Болгарии» в США, когда по информации Москвы, оттуда пришло приглашение на преподавательскую деятельность. И даже были готовы пересмотреть вопрос о приеме о. Георгия в советское гражданство.
Кроме «Православного Пастырства», изданного на русском и болгарском языках, о. Георгий написал несколько книг для молодежи по изучению богослужебного круга. Автор таких сочинений, как «Толстовское учение о непротивлении злу» (София, 1934); «Свети Атанасий Великий» (София, 1924); «О Боге и Его правде» (София, 1938); «Молитва Господня» (София, 1939). В 1954 г. издательство им. Чехова издало в Нью-Йорке «Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота» в двух томах. Из неопубликованных рукописей: «Русская Православная Церковь перед Революцией», «Три года в Ставке Верховного Главнокомандующего», «Автобиография». В своих мемуарах нарисовал яркую картину развала Русской армии периода гражданской войны>76.
И опять из школьных воспоминаний Ивана Тинина: «занятия с ним проходили очень живо и интересно по причине не только его умения вести уроки, а из-за его небольшой, но важной для нас слабости. Он любил отвечать на умные вопросы и так отвлекался от урока на детали, что забывал спрашивать нас. Причем нельзя было задавать те вопросы, которые когда-то задавали предыдущие выпуски гимназистов. Он их не признавал и говорил, что на этот вопрос уже отвечал в таком-то году и, кому интересен его ответ – пусть справляется у старшеклассников. Поэтому вопрос о том, может ли Бог создать камень, который не смог бы сам поднять, уже не проходил. Отец Георгий охотно рассказывал нам о Первой мировой войне, о Брусилове и Самсонове, о Николае Николаевиче и об Алексееве. В его памяти хранились жития множества святых, что очень хорошо помогало нам при подготовке к уроку истории. Ведь он рассказывал не только само житие, но и давал всю историческую обстановку того времени… Находить умные вопросы для отца Георгия было очень трудно, и кто их находил, тот пользовался огромным уважением у всего класса, особенно у гимназисток, что было немаловажным. Как-то после Пасхи я обратился к законоучителю с небольшой просьбой:
– Отец Георгий, на пасхальной заутрене читают первую главу Евангелия от Иоанна на разных языках, но так невнятно, непонятно. Не могли бы Вы прочитать нам эту главу на тех языках, которые Вы знаете.
Отец Георгий был польщен такой просьбой… На следующем уроке он выполнил свое обещание и прочитал на 23 языках “В начале было Слово.”. Кроме всех живых европейских языков, он нам читал по-готски, по-кельтски, по-арабски, по-коптски, на санскрите и многих других языках.
Мы наслаждались неизвестной музыкой разных народов, то торжественной, как удары колокола, то плавной и напевной. То чеканной, как строевой марш, то нежной и задумчивой»>77.
Теперь о протоиерее Шпиллере Всеволоде Дмитриевиче (1/14. VII. 1902, Киев – 08. I. 1984, Москва). Отец – дворянин Дмитрий Алексеевич Шпиллер, архитектор; мать – Мария Николаевна Полякова – певица, оставившая в замужестве оперную сцену. В 1912 г. поступил во Владимирский кадетский корпус. С 1918 г. по 1920 г. воевал в Добровольческой армии. Имел несколько ранений.