Кудасов сразу доложил майору Грушенко о том, что Бес все-таки нашелся, что он не был плодом больного воображения покойного Алексея Валентиновича, но… Грушенко в ответ только вздохнул: информация об утопленнике в Долгом ни на что повлиять, в принципе, уже не могла.

Короткое служебное расследование по поводу смерти инспектора уголовного розыска 98-го отделения милиции пришло к выводу, что капитан Кольцов погиб в результате несчастного случая…

Октябрь – ноябрь 1993 года

Тяжелая дверь центрального подъезда Большого дома гулко ухнула вслед сбегавшему со ступенек майору Кудасову. Начальник 15-го отдела РУОПа[11] на хорошей скорости преодолел расстояние до служебной стоянки автомобилей ГУВД и УФСК и рванул правую переднюю дверцу белой «семерки».

– Быстро, Леша, Бухарестская, восемнадцать! – выдохнул Никита Никитич, падая на жалобно скрипнувшее сиденье и энергично захлопывая за собой дверцу. – Давай включай мигалку и жми! Придется правила понарушать…

Водитель 15-го отдела Алексей Семенов захлопнул томик Леонова, запустил двигатель и заметил с некоторой обидой, словно Кудасов заподозрил его в чем-то нехорошем:

– А я, Никита Никитич, вообще по правилам не езжу!

Леша говорил чистую правду – о его манере вождения в управлении ходили легенды и анекдоты…

«Семерка», вскрикнув покрышками, рванула с места и понеслась по Литейному, заставляя прижиматься к тротуару степенные иномарки. Кудасов молча смотрел вперед, и его угрюмая физиономия побуждала водителя выжимать из «жигуленка» все лошадиные силы.

А причина спешки заключалась в том, что Никита Никитич получил экстренное сообщение от Максима Егунина, возглавлявшего опергруппу по задержанию некоего Саши Дятла, бригадира «тамбовцев». Максим, которому было поручено вести наблюдение за квартирой, где собралась тамбовская братва, доложил, что обстановка резко изменилась – в хату привезли двух еле стоявших на ногах коммерсантов (по крайней мере, выглядели эти двое как типичные барыги) в длиннополых пальто и очках, заклеенных черной бумагой. Появление в хате плененных – судя по всему – бизнесменов существенно осложняло предстоявшее задержание. Как следовало из предыдущих сообщений Егунина, братки в квартире уже качественно наширялись, поэтому не исключались эксцессы. Из барыг обдолбавшиеся «тамбовцы» запросто могли соорудить живой щит… Кудасов хорошо представлял себе, какой вой поднимется в городе, если при штурме квартиры пострадает хоть один из коммерсантов. И дела никому не будет до того, что эти бизнесмены, скорее всего, сами приключения на свою голову нашли, – по крайней мере, именно так обстояли дела с большинством освобождаемых РУОПом заложников-коммерсантов. Сначала они с бандюгами трутся, а потом вопят – спасите, помогите!.. Бизнесмены…

Начальник 15-го отдела дернул желваками и сморщился – третий день у него ныл уже не реагировавший на анальгин зуб, а до дантиста все никак не добраться…

– Надолго сегодня, Никита Никитич? – осторожно поинтересовался у насупившегося шефа Семенов.

– Как получится, – буркнул Кудасов. – В таких ситуациях загадывать…

Глянув на озабоченное лицо Алексея, Никита Никитич все же спросил:

– А что, у тебя проблемы какие-нибудь?

– Да не то чтобы… Жене обещал пораньше прийти… Сестра ее к нам в гости из Смоленска приехала.

Кудасов вздохнул. Его собственная семейная жизнь давно уже превратилась в сплошную проблему – и кого было в том винить? Нормальным женщинам нужны нормальные семьи, а не «ночующие мужья». Да и то ночующие не всегда…

По чести говоря, жена опера – нервная и неблагодарная профессия, и далеко не каждая женщина может овладеть этой специальностью… Заметим, что далеко не все оперские жены сами себе эту специальность выбирали, – они выходили замуж за инженеров, учителей, за будущих юристов, наконец, а уж потом судьба распорядилась по-своему… С опером жить трудно, и что толку в том, что ни муж, ни жена не виноваты, когда жизнь не складывается? Вины нет, а беда есть…