Ведь человек не только сознательно действует, но и обладает сознанием того, что он делает. И даже более – сознанием того, что он делает сознательно. Как видно, одно и то же слово здесь применяется по-разному, а именно в виде прилагательного там, где мы говорим о действии сознательном, и в виде существительного, или субъекта там, где мы говорим о сознании действия. В дальнейших рассуждениях мы намерены сконцентрироваться на сознании действия, а также вследствие этого – и на сознании действующей личности, то есть связать его с личностью и поступком. Только в таком ракурсе мы и будем изучать сознание как таковое. Когда же мы говорим о сознательном действии (не выделяя при этом сознания действия), мы указываем лишь на поступок – и на то его определяемое свойство, которое соединяется с познанием.

Речь идет о таком именно познании, которому поступок обязан еще и тем, что он является voluntarium, то есть что он совершён по собственной воле. Ибо истинное действие воли предполагает познавательную объективацию. Отсюда явствует, что оборот «сознательное действие» прямо не говорит о сознании действия, но зато предоставляет возможность выявить в этой динамической совокупности сознание как таковое и рассмотреть его в виде особого аспекта. Представляется также, что возникает и потребность выявить этот аспект.

Сознательному действию нам предстоит посвятить все наше исследование, между тем как изучение самого сознания действия, о чем речь идет в первом разделе, может представить нам в новом свете полную динамизма систему личности и поступка.

Может (а пожалуй, даже и должен) возникнуть вопрос, почему исследование сознания действия опережает исследование причинности, тогда как именно причинность учреждает сознательное действие как поступок личности. Почему же мы начинаем наш анализ с того, что в действии является вторичным, а не с того, что является главным? На этот вопрос сразу не ответить. Возможно, исчерпывающий ответ удастся получить лишь в ходе самого исследования. В любом случае, проводя вначале анализ сознания действия, мы надеемся лучше подготовиться к анализу причинности, как бы расширить ее поле, а вместе с тем извлечь и более полное представление о поступке как о таком динамизме, который наиболее адекватно выражает человеческую личность как таковую.

При этом совершенно очевидно, что анализ сознания, пусть он и предшествует анализу причинности, в то же время имеет отношение к этой причинности (а одновременно – и ко всему человеческому динамизму) и постоянно ее предполагает.

Мы собираемся изучать здесь сознание не в отрыве, а в тесной связи с динамизмом и причинностью, поскольку и в действительности, и в человеческом опыте сознание действия тесно связано с сознательным действием. Временное исключение сознания в виде отдельного аспекта является методологическим приемом, своего рода вынесением за скобки, что служит лучшему пониманию того, что находится в самих скобках. Потому-то и название данного раздела говорит не о сознании как таковом, но о личности и поступке в аспекте сознания.

Традиционная интерпретация поступка как actus humanus подразумевает, что сознание в том его смысле, который мы обозначили через определение actus humanus, – это то же самое, что «сознательное действие». В этом же значении «сознание» словно бы целиком растворяется в понятии voluntarium – в динамизме человеческой воли. В такой интерпретации аспект сознания еще не стал ни выделенным, ни исследованным. Меж тем сознание как таковое (сознание в его субстантивном и субъектном значении) вполне может быть выделено в сознательном действии: оно пронизывает собой всю глубинную связь «личность—поступок» и становится ее важным аспектом. Это такой аспект, в котором и бытование личности, и ее действие не только отражаются, но и по-своему создаются. Традиционная концепция actus humanus не столько, может, обходила этот аспект, сколько скорее скрывала его в себе; в ней он был скрыт implicite