ЖИВИЦА Чтобы попользовать и бросить?.. На свидания в шарфе мохеровом приходил, в кожаном пальто. Зачем наряжался? Просто так?.. Помады дарил, монпансье угощал, шампанским потчевал. Игрался?

СЕДОВ Не имею такой привычки.

ЖИВИЦА Зачем страстям изменил?.. Ты, Витя, имей в виду, ты уже не молод Витя. Потапыч призадумался, и ты призадумайся. Пора… С таким образом жизни до дома престарелых недолго… Это если на мыло не пустят. Сейчас времена такие. Молодые матереют. Рынок, всё такое. И шарф мохеровый не спасет. Нынче мыло в цене.

СЕДОВ Оставь меня в покое. Сосредотачиваться мешаешь.

ЖИВИЦА А ты сосредотачиваешься?

СЕДОВ Именно. В таком деле тишина нужна. Покой.

ЖИВИЦА Ах, вот оно что! Покоя захотелось? Да только покой, Седов, не всегда покой. Не думай, за книжкой от жизни не спрячешься. Жизнь, Витя, она и в мечтах достанет. Сердце без любви задыхается, пламенный мотор. Рухнешь со своих заоблачных высот-то. Думаешь, спланируешь? Нет, Витя, ты – не Можайский. Ты уже старенький старичок. Повидала я тех старичков-то в Озерках. Ветошь. Без бульончика кукуют. А я-то, Витя, такой бульончик готовлю – пальчики оближешь… Хотелось бы тебе, Седов, моего бульончика откушать? Только честно. Попробуй хоть раз в жизни не соврать?

СЕДОВ Честно?

ЖИВИЦА А попытайся.

СЕДОВ Если честно, я воспринимаю ваши речи, Лариса Антоновна, как автоматизм. Ни больше и не меньше. Явно выраженная заданная гендерная программа, по сути, чрезвычайно примитивная, являющаяся для подсознания скорее обузой, нежели мотивом, к сожалению, руководит вами всецело. Вы – Лариса Антоновна – функция. Пародия на лисицу. Но лисицы – умные, а вы, Лариса Антоновна, к сожалению, дурра! Потому пропускаю ваши речи мимо ушей, ибо не вижу в них особенного смысла.

ЖИВИЦА Уголовник!

СЕДОВ Тюрьма – иносказание.

ЖИВИЦА Уголовник! (Плачет.)

Пауза.

ТУЗОВ (Живице.) Ты, Лариса, на него не сердись. Он не виноват. Точнее так, не совсем виноват.

ЖИВИЦА Кто же виноват?

ТУЗОВ Не кто, а что… Информационное поле. Кванты… Себе не принадлежим. В особенности мужчины… Женщины тоже, но – в меньшей степени… Вот мы сейчас, Лариса, к примеру, сидим здесь, разговариваем, а тем временем война с Наполеоном идет. Мы этого не видим, так как к времени привязаны, а информационное поле пределов не имеет. (Вздыхает.) Ничего, научимся и мы пределы преодолевать. Первоначально – в себе, а там уже и пространственные… Вот и Виктор. С чего это его, как думаешь, философия вдруг так заинтересовала? Философия, Лариса – это ведь тяжелый труд.

МАСЛОВ Невыносимый. Уж я-то знаю.

ЖИВИЦА (Всхлипывает.) Болеет?

ТУЗОВ Можно и так сказать. Как врач, я бы именно так и сказал. На самом деле преодолевает. Да, скорее, преодолевает. Он бы, может быть, и рад по-другому, но уже не может. Пытается, конечно, сопротивляться. Видишь, он иногда как будто возвращается. Откуда-то издалека. Как будто прежним становится. Проглядывают знакомые черты, прежний голос. Но до конца не получается. Разумеется, поле сильнее… Где-то там, в складках пространства, возможно и теплится в нем чувство к тебе. Лично я бы не стал исключать… Вот и тогда, на свиданиях. Мохеровый шарф, согласись, просто так не надевают… А кожаное пальто?.. Это было летом?

ЖИВИЦА В июле. Семнадцатого числа, я помню.

ТУЗОВ Вот видишь?

ЖИВИЦА И что у него?

ТУЗОВ Я бы, как врач, сказал – метафизическая интоксикация… Невозможно предугадать, кем он станет в конечном итоге… Это – научное… Не переживай. Понять, ты может быть, до конца и не поймешь то, о чем я пытался тебе рассказать, но почувствуешь обязательно. Раньше или позже обязательно почувствуешь.