– Исключительно по жалобам на боли в животе и жестокий понос. Он у меня с приема дважды порывался в туалет.

– А в отделении пятый день кал взять не могут? Это что?

Вперед вышла санитарка отделения, зло глянула на пациента и как отрезала:

– Жадный он. Жмот. Пенсию получат с женой, ее деньги проедят, а он свои в карман и в больницу. Жрёт тут в три горла, а бабенка на одной картошке перебивается.

– Сколько рублей ваша пенсия?

– Сто двадцать, потолок, я ведь робил, а не лежал.

Ирине стало противно от всего этого:

– Выпишите его немедленно, а жену привезите на скорой. Пусть в терапии ее немножко поддержат.

На утренней планерке невропатолог проинформировала, что привезли мужчину с явными признаками навязчивой идеи, рассказывает, что рано утром выехал в город на своих «Жугулях», только хотел обогнать «Камаз», как вдруг из-под него выскочил мотоциклист, осветил его фарой. От столкновения ушел, резко свернув в кювет. Кто вытащил, как домой вернулся – ничего не помнит, трясется и твердит о мотоциклисте.

Врачи переглянулись: такое вообще впервые. Невропатологу главный посоветовала проконсультироваться со специалистами областной больницы, и пока никаких радикальных мер не принимать. После обеда к ней вошел молодой человек, явно водитель:

– Мне сказали, что этот чудик у вас лежит.

Ирина ничего не могла понять:

– Какой чудик? Вы кто?

– Объясняю: я водитель Сельхозхимии, возим в колхозы и совхозы удобрения. Другой раз приедешь ночью, кладовщик ангар откроет, а там темно, как… в общем, нет света. Вот мы и ставим дополнительную фару сзади, когда в склад заезжаешь, включаешь – все как на экране. В то утро пошел я на город, и «жигуленок» пристроился сзади, идет на дальнем, слепит, и обгонять не собирается. Ну, я его и пугнул этой фарой, думаю, поймет, что мешает. Пугнул, оглянулся – нет его. Километра три проехал, аж похолодел: он же разбиться мог. Я назад. Подъезжаю, машина в кювете, он на большаке, трясется весь, аж зубы стучат. И рассказыват мне с пято на десято про мотоцикл. Он мою фару за мотоциклетную принял и круто вправо ушел. Я его вытащил, и домой отправил. Постоял, проверил, нормально идет. А сегодня слышу эту байку, и что мужик умом тронулся. Так вы ему внушите, что не было мотоцикла, фара это.

Ирина улыбнулась, но тут же серьезно:

– Придется вас в милицию сдать.

– Да кто же мог подумать товарищ доктор! Не сдавайте, у меня свадьба в субботу, а если посадят?

– Свадьба, говоришь? А невеста кто?

– В садике с ребятишками. Приходите, будем очень рады. Регистрация в 12 часов, а потом уж застолье.

– Хорошо. На свадьбу не обещаю, а за то, что не бросили человека в беде, никуда заявлять не буду. Мы его быстро на ноги поставим. Иди уж, жених!

– Спасибо, доктор! До свиданья!

Истории веселые и грустные, с последствиями и пролетающие мимо. Каждый день.

***

Едва подмерзла земля, на Гнилое болото пригнали бульдозеры и экскаваторы. А накануне начальник мелиоративной станции пришел с предложением.

– Смотрите, Ирина Николаевна, на местности его почти не видно, но на старых картах сохранился ручей, он буквально в ста метрах от болота и уходит в сторону Безымянного озера, в трех километрах от райцентра. Озеро никак не используется, рыба в нем изросшая и остистая, мужики брезгуют, но на охоту ездят, камыш там густой. Что мы надумали? Начнем сейчас рыть, выступит вода, и куда с ней? А вот в ручей! Надо – я его углублю, чтобы сток был. Это ускорит наши работы, чтобы к весне заполнить котлован чистыми талыми водами. Как вам такой план?

Ирина пожала плечами?

– Вы же специалист, вам виднее.

Мелиоратор проворчал: