И нечего вспомнить. А было ли, было?..
И некого ждать.
Какие-то хари, какие-то рыла,
Да мать-перемать.
А темень глухая, а ночка такая —
Не смежит черт век.
Не видно, пропала халупа слепая,
И ты, и твой век.
Не помню, что было. Не знаю, что будет.
Не все ли равно!
Как просто теряю… Какие-то люди
Стучатся в окно…
***
Понять, принять и полюбить,
В себе самом открыть другого.
И дальше жить. Всего лишь – жить,
Чтоб слово – дело, дело – слово.
Детей родить и сад растить,
И ошибаться-ушибаться…
Да просто жить! Всего лишь – жить,
От боли плакать и смеяться.
А завтра день, как мир, открыть,
Увидеть: вот, бежит дорога!..
И снова жить. Всего лишь – жить,
Не отвернуть лица от Бога.
«Я из тех…» 2012
***
Я из тех, кто сеял ветер – славный урожай!
Как поспел, – и не заметил, – только пожинай…
Вот так пожил, вот так нажил – стягивай узлы.
Пожни, пожни… пашни, пашни… Подметай углы.
Стукну дверью – клубы пыли, сполохи огня.
Вроде люди проходили, – волки встречь меня…
В голом поле, в диком поле – плачь, хоть завывай, —
Волки воют, буря воет, – что ж, брат, пожинай.
МЕЖДУ СМОЛЕНСКОМ И ОРШЕЙ
Распятье. Росстань. Август. Порубежье.
В распадках притаился листопад.
Но по утрам такая росность, свежесть. —
Не утерпел – к дороге вышел сад.
С антоновкой – ну что ему граница?!
С малиновкой – кто б ни был, хороша!..
И здесь, и там – до хруста – сладко спится,
Когда светла, как этот сад, душа.
А кочет – во весь дух! – там, за кордоном,
И залились в округе петухи!..
И струйкой к небу, и от дома к дому,
Не ведая границ, пошли дымки.
Тут все давным-давно вражды не знает.
Граница. Сад. Спаситель на кресте.
Объединяют нас?.. Разъединяют?..
А вот и солнце! Всем. Одно. Везде.
***
В деревне Колбы наПинском Полесье растет могучий дуб.
Под ним в дни прохождения воинской службы (1916 – 1917гг.)
любил сидеть Александр Блок. Сохранилась в деревне и капличка+,
что поэт срисовал в свой альбом.
Взлетают в небо аисты высоко.
Отходит лето – скоро птицам в путь.
Сорвется ветер – зазвенит осока,
И пруд запорошит гусиный пух.
Свернет, пыля, автобус на проселок —
Мелькнет в низине стайка серых крыш.
И распахнется в зелени веселой
Село под сенью аистиных крыл.
Стога. Забор. Поленницы. Деревья.
Капличка светлоликая в саду.
Полесье. И – деревня как деревня.
Да вот – капличка. И на взгорке – дуб.
Ах, этот дуб, запутавшийся в небе!
Не знать нам дум, что зреют в желудях.
О доблестях, о родине, о хлебе?..
Где суть искать нам – в кроне ли, в корнях?..
К тебе ведет дорога?.. От тебя ли?..
Но нет конца ей – только синь вдали!..
Не счесть вовек того, что потеряли,
Как и того, что мы на ней нашли…
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА
Мороз под Рождество. Горчит беда
И на губах сухих полынью расцветает.
И в лед небес полночная звезда,
Взойдя, вмерзает…
Засяду за письмо. Привет, привет!
Ни слова от тебя! Ни голоса, ни вздоха…
Конец? В лед превратился снег. И в белый свет
Уперся посох…
Возьми вино и хлеб. И горсть земли.
И память. И любовь. Тепло родного крова.
Не встретишь никого? – Уже прошли.
Не жди другого…
Туда, туда!.. На свет, на зов звезды,
На крик беды, что в черной вечности летает,
Иди, иди! Умрешь в дороге ты? —
Душа оттает…
БЕЛОРУССКИЙ ШЛЯХ
Судьбы нам, край мой, не придумывать,
Хлебнули горюшка сполна:
От Куликова и до Грюнвальда,
От Ворсклы до Бородина.
Трепали рваные знамена
Полынных росстаней ветра.
Катились желтые, зеленые —
Гремело пьяное «ура!».
У славы есть примета страшная,
Где больше лиха – там она!
Рубились белые и красные —
Хлестала кровушка, черна.
У «всходних крессов» на завалинке
Колхозный нюхали пирог.
Пилсудский шел – в Кремле у Сталина
Скрипел затравленно порог.
Ты в их игре, как туз к десятке.
И шла игра за кругом круг.