Все печали и боли – с собой!
Сядет в поезд. Спокойно уснет.
Ни поклажи, ни сверточка даже!..
У других – и сберкнижки, и дачи,
У него – свой особенный счет.
Кто-то высмеет тайно вослед,
Кто-то зависть улыбкой прикроет:
Его знают великие стройки,
Его помнит целинная степь.
***
Дождями захлебнулось лето,
Рыдают стаи по ночам:
Уносят птицы на край света
И радость нашу, и печаль.
И вновь от пристани далеко
Текут прощальные гудки.
И только ярче светят окна —
Надежды нашей маяки.
***
Ох, извечная эта сумятица…
Осень, лето или зима, —
Что-то в жизни моей все не ладится,
Хоть кричи, хоть сойди с ума!..
Говорят мне: «Влюбился бы, что ли ты?..»
Ну, а толку? – Влюблялся не раз.
Было время – летал соколиком,
А сейчас бы – воробышком рад.
Надоело вздыхать и плакаться.
Да и плакать-то не по себе…
Эх ты, молодость, жизни растратчица!
Чем платить мне за буйство теперь?..
СЕРДЦЕ
Боль прошла. Утихла понемногу.
Потрепавши, отпустила сердце боль.
И ему опять давай тревогу.
Снова подавай ему любовь.
Общие вагоны и попутки,
Гул турбин и мерный скрип телег.
И во что тебя только не впутывал,
В полымя бросал, на лед и снег…
Битое, в рубцах и грубых шрамах,
Ты куда несешься второпях,
Ведь стучит такое же у мамы,
Да еще с тревогой за тебя?..
***
Снег метет. Колотит вьюга в рамы.
Бьется белый пламень холодов.
На таежной станции Тушама
Перекличка встречных поездов.
Ритма жизни этой не нарушу.
Стукну дверью: стужа, ветер, снег
За моей спиной огни потушат,
Заметет поземка грубый след.
***
Всю ночь мело… Пуржило. Завывало.
Из край в край метало жгучий снег.
Надвинув шапку, в сторону вокзала,
Ссутулившись, тащился человек.
Портфель. Клюка. Один, без провожатых.
Ботинки и помятое пальто.
И там, на том конце, на снег примятый
Под вечер ступит – нет, не ждет никто.
В толпе пройдет по улице горбатой.
Окраина. Пустой, холодный дом.
И дверь, что кошка, взвизгнет виновато,
Отброшенная в сторону пинком…
***
За мною, злясь, кричали двери:
Я уходил! В туман и ночь.
В меня – увы – никто не верил,
Считали: нечем мне помочь.
На стыках рельсы прогибались.
Мелькали рощи и мосты.
И где-то в прошлом оставались:
Дом, школа, юность и мечты.
Я уезжал. Куда? Не знаю.
Да я и не стремился знать.
Летела молодость по краю
И было некогда мечтать.
Я землю рыл. В тайгу врубался.
Долбил ночами мерзлоту.
Я падал в снег. На мат срывался.
Но свято верил – в чистоту!
Так почему кричали двери,
Мол, здесь ты лишний, уходи?!
Я верю вам! И вы поверьте!
Мне с вами, люди, по пути.
ПОСТФАКТУМ ПЕРЕСТРОЙКИ
Я – пессимист.
Желчный и безнадежный.
И таким
Сделала меня жизнь —
Меня предавали любимые
И те, кого я называл друзьями…
Я – пессимист.
Потому, видимо,
Никогда не пойму
Людей с пылающими глазами —
Оптимистов,
Готовых сплясать
На крышке собственного гроба…
ПОСТСКРИПТУМ 7 ЯНВАРЯ 1989-го
Переведи меня через майдан…
…А поля не было, где кончился майдан.
Виталий Коротич
Переведи меня, Виталий,
Через майдан, где лесть и ложь,
Туда, в поля, где птичьи дали,
Где бьет волною в небо рожь.
Туда, где летом зори вишен
Горят над степью день-деньской;
Где пульс трагедии – ой! – слышен
На вене Припяти больной.
Туда, где бури пашут пляжи,
Где горы падают, туда,
Туда, где боль и радость наши,
Где горе наше и беда…
Туда, где реки выпрямляли,
Где лес и нива просят пить,
И где кресты с церквей срывали,
Чтоб избы наглухо забить.
Туда, туда веди, Виталий,
Где мы спокойно забывали,
А может, просто – предавали
Отцов, Отечество, язык…
Веди. И сам иди, Виталий,
Где поле кончилось – тупик.
***
Я начинал все заново. И снова
Я голубей гонял по чердакам,
Ломал тайком, босой, белоголовый,
В чужих садах сирень по вечерам.
Я начинал все заново. Мальчишка
В фуфайке не по возрасту большой