Что-то мелькнуло справа от Истомы. Он замер, осторожно повернул голову и внимательно осмотрел лес. Всё было тихо, не качалась ни одна ветка. Он поднял глаза повыше. Белка глянула на него глазками-бусинками и пропала в ветвях дерева. Мужик вздохнул и пошёл дальше.

В этот же день в английском подворье на Варварке, посол имел приватный разговор с высоким, худым человеком из леса, сменившим наряд монаха на одежду английского купца. Чувствовалось, что человек этот вполне равен послу по своему положению. Так и было, капитан Ричард Рейнольд был направлен в Россию лордом Берли под видом купца для выполнения особой миссии. Сидя в кресле и попивая вино, любезно налитое и поданное ему послом, он говорил решительно и твёрдо:

– Вот это, господин посол, вы передадите лорду Берли. Здесь сведения о положении на севере Московии, – он положил на стол свиток, перевязанный верёвочкой, и подвинул его к послу, – Я думаю, Север вполне может перейти под управление нашей Королевы, при определённых усилиях, разумеется.

– Но, сэр, вы и сами могли бы доставить эти вести в Лондон. Разве ваша миссия здесь не выполнена?

– Наша миссия никогда не заканчивается, – суховато улыбнулся купец, – Я думаю сам посетить северные земли.

– Ну что ж, – посол тоже улыбнулся, – интересы Англии превыше всего. Да, вы слышали, сэр, что царь Иоанн поручил строительство главного своего храма русским мастерам. Какая самонадеянность! Так и хочется щёлкнуть царя по носу, сделать так, что бы Иоанн понял всю ничтожность своих подданных.

– Могу вас успокоить, господин посол, – собеседник посла саркастически усмехнулся, – Мои люди видели этих мастеров. Настоящие варвары! Они стояли на площади: кричали, размахивали руками, хлопали друг друга по плечам, смеялись. Строительство великих зданий требует от людей не только большого ума и выучки, но и высокой умственной и духовной сосредоточенности, что выражается и в сдержанности поведении. Эти люди вряд ли смогут построить что-то достойное. Царь московитов будет наказан за свою самонадеянность. Возблагодарим господа, за то, что он избавил нас хотя бы от этих трудов! У нас здесь и так достаточно дел!

Со стройки Постник и Иван возвращались обычно затемно, работы было невпроворот. Но сегодня пришлось уйти пораньше. Дождь лил с самого утра, а в полдень добавился ещё и ветер, холодный, промозглый, забирающийся под одежду. Работу пришлось прекратить. Зодчие шли, скукожившись, кутаясь в суконные епанчи. Но промокшая под дождём одежда не спасала от холода.

– Что же это такое делается? – бормотал Барма, глубже натягивая на лоб шапку, – за какие грехи мне такое наказание!

– Ухмыляешься ты много, весёлый очень – это ли не грех?! – сердито ответил Постник.

– Ох! – вскрикнул Барма. Холодная струя дождя попала ему прямо в глаз.

– Всё, не буду больше смеяться. Буду серьёзен, как ты! Хочешь, побожусь?

– Обещай, обещай! – раздражённо сказал Яковлев. – Напрасно побожиться – чёрта лизнуть!

– И чего ты такой сердитый-то? – рассмеялся Иван, – Сейчас придём на постоялый двор, там в общей зале печь топится, согреемся.

И Постник, представив тёплую печь посреди большой трактирной залы, невольно улыбнулся.

Увидев своих постояльцев, мокрых и замёрзших, хозяйка трактира Алена всплеснула руками:

– Разоблачайтесь, болезные! А я вам сейчас сбитню подам.

Сбитень пришёлся очень кстати.

Переодевшись в сухую одежду, привалившись к стене, зодчие потягивали его и чувствовали, как тепло разливается по телам. Хозяйский сын Максимка поставил перед ними щи:

– Кушайте на здоровье!

Иван сонно посмотрел на еду, потом на друга: