Утром понедельника, когда Нок вошел в класс, мистер Хьюз стоял на лестнице, развешивая под потолком вереницу воздушных змеев из папье-маше.

– Флэнаган, как прошла съемка с фотокружком?

– Отлично, – откликнулся тот, встав у лестницы. Прямо у его лица оказались потрепанные сандалии.

Мистер Хьюз ткнул одним из змеев в сторону Нока.

– Ты ведь ходил туда, правда?

– Конечно, – кивнул тот, стараясь не смотреть на торчащие через носки желтоватые ногти больших пальцев. – Ну, в смысле, опоздал чуть-чуть, но все равно сделал кучу снимков.

Он расстегнул рюкзак и достал фотоаппарат.

– Нужно только проявить пленку…

– Хорошо. – Мистер Хьюз обмотал нитку вокруг какой-то торчащей из потолка трубы. – Ключ от фотолаборатории на крючке за моим столом. За работу! Камера нужна мне как можно быстрее, а твои снимки я жду в течение недели!

– Фотолаборатория?.. – переспросил Нок. – А как мне?..

Мистер Хьюз сорвал очки и уставился на него с лестницы.

– Я все объяснял осенью, на факультативном мини-курсе по фотографии. Помнишь?

– Э-э, само собой, – соврал Нок. – Конечно.

Что там было осенью? А, ну да – «Чикаго Кабс» выиграли Мировую серию впервые за 108 лет. На протяжении финальных матчей Нок и вся его семья из двадцати шести человек, втиснувшись в гостиную, встречали стонами неудачи и воплями – победы, опустошали целые тазики сырного и шпинатного соусов и поглощали неимоверное количество «корневого пива»[3]. Если бы даже небо упало на землю, он все равно продолжал бы видеть перед собой на перемотке, как Крис Брайант в решающем иннинге принимает низкую подачу Майкла Мартинеса и бросает мяч Энтони Риццо. Кого мог тогда волновать какой-то там факультатив?!

Нок направился к столу мистера Хьюза. Черная фотокамера висела на шее как удавка. По дороге была парта Маркуса Флада, тоже известного лодыря и сачка. Довольно насвистывая себе под нос, тот лепил из глины маленькую курительную трубочку. Вот кто должен знать, можно ли как-то смухлевать.

– Эй, – шепнул Нок. – Видишь камеру?

Маркус, смолкнув, поднял взгляд.

– Вижу, и что?

Нок оглянулся, чтобы убедиться, не слышит ли их мистер Хьюз.

– Как думаешь, если отнести пленку в экспресс-фотосалон, там ее смогут проявить?

Маркус рассмеялся.

– Дружище, ты что, вообще ничего на уроках не слушал? Оценку можно получить, только если сам все сделаешь в фотолаборатории. Тебя не было, что ли, когда он нам показывал, как там чем пользоваться?

Был, конечно, просто не то чтобы на сто процентов. Нока тогда слишком занимала умственная и душевная подготовка к предстоящей на следующий день решающей третьей игре Национальной лиги – на территории врага, в Лос-Анджелесе.

– Был, но, как бы это сказать… не совсем.

– Отлично понимаю. – Маркус поднял руку и похлопал Нока по плечу. – Понимаю и сочувствую. Однако, друг мой, ты облажался.

– Да ладно! – Нок выдавил улыбку. – Что там может быть такого трудного?

Маркус поднял трубочку к губам и насмешливо дунул в нее, обдав его своим несвежим дыханием.

– Флаг в руки.

Оставив одноклассника заканчивать его противозаконную глиняную поделку, Нок взял ключ и вышел в коридор. Фотолаборатория представляла собой бывшую кладовку, примыкавшую к классу. Нок здесь еще не был. Повозившись ключом в замке, он вдруг понял, что тот не заперт…

– Закройте дверь!

Голос, резкий, но с легким акцентом – кажется, где-то Нок его уже слышал, – прозвучал так неожиданно, что он попятился, врезавшись в твердое. Что-то с металлическим лязгом полетело на пол.

– Черт, я… извините…

Глаза привыкли к слабому красному свету, придававшему крохотной каморке зловещий вид. В паре шагов стояла Эбби Тесфайе, та девушка из фотокружка.