Самыми любимыми гостями, к которым тянулось сердце каждого обитателя Неспящей, была тихая, даже кроткая семейная пара – Даниил и Агния Бартош. Ввиду удивительного аккорда имен, образовавшегося в результате сего обласканного небесами брачного союза и созвучного союзу Советскому, их прозвали «Агния и Барто». Они были старше почти всех в неспокойной квартире, исключая, разве что, Рудольфа. Их отношения, удивительно и почти нереально гармоничные начались задолго до того, как начала складываться эта разношерстная компания.

Они родились в самом начале 80-х годов и своим прочным, нерушимым браком олицетворяли для друзей уходящую эпоху – эпоху, когда сломанные вещи было принято чинить, а не выбрасывать, а семьи не разваливались из-за обнаруженных однажды поутру в своей кровати «непримиримых противоречий». Глядя на них, таких уютных и уравновешенных, каждый втайне мечтал однажды создать для себя что-то, хотя бы отдаленно напоминающее неспешное течение их жизни – мерное, как дыхание спящего. Агния и Барто удостаивались самых искренних объятий своих друзей: Руфи долго прижимала к себе высокую женщину с тяжелой русской косой, Хан обеими руками сжимал большую руку бородатого темноволосого Даниила, Кыся счастливо смеялась, видя их, а Ноэминь, разговаривая с ними, норовила то и дело потрогать их за плечо – это был почти бессознательный, но очень характерный для нее жест. Барто был преподавателем в том же Университете, где училась Кыся (а также Тагир, Ноэминь, Агния и другие участники компании – в свое время), и читал лекции отчаянным студентам, по неизвестным науке причинам пожелавшим стать в будущем физиками. Теоретическая физика вообще и квантовая механика – в частности – выводят мышление на столь высокий уровень абстракции, что разум подчас отрывается от Земли в попытке объяснить все, что происходит на ней и вокруг нее. Доцент кафедры теоретической физики – Даниил иногда углублялся в подробности своей научной деятельности, повергая слушающих в глубокие раздумья и заставляя их сомневаться в валидности собственного сознания. Агния в такие моменты улыбалась немного насмешливо и мягко проводила гладкой белой ладонью по спине мужа:

– Даня, ты снова увлекся, – незлобиво упрекала она его, – здесь вовсе не потоковая аудитория.

– Нет-нет, пусть продолжает! – тут же протестовала Руфь. – Я почти ничего не понимаю из сказанного, но это страшно интересно. Когда еще вот так – абсолютно бесплатно – прослушаешь университетский курс?

Иногда Барто уединялся с Ханом на Кухне, и они долго и самозабвенно соединяли физику и биологию в один яркий блистающий мир – мир дерзновенного разума, силящегося объять многообразие сущего. К ним часто присоединялся Юго, который хоть и был практиком, но все же имел весьма приличное техническое образование и инженерную должность в Сибирском (или Сонном, как частенько шутили причастные) отделении РАН.

Когда он впервые оставил Ноэминь ради долгого разговора о природе света, это вызвало общее невысказанное удивление, а в течение следующего часа обитатели имели удовольствие слышать доносившийся с Кухни непривычный пока низкий голос и резкий смех молчаливого обычно юноши.

Кыся и Руфи очень любили Агнию и готовы была часами сидеть рядом с ней, переплетать ее косу и восхищаться самошитыми широкими юбками в пол и льняными рубашками. Рядом с ней они переживали какое-то особое состояние: казалось, в ее присутствии улетучивались любые тревоги и печали, высвобождая место для уюта, который наводит на мысль о том, к чему так или иначе стремятся все существа. О доме.