– Где мама? – проигнорировав его упрек, сухо спросил я, равнодушно взглянув на него.

– Ей нездоровится! – ответила мне вместо отца с постной миной Марфа Михайловна, намазывая на хлеб толстый слой масла. Бросая злобные взгляды на сидевшего рядом мужа, Василия Петровича, наливавшего себе уже вторую рюмку наливки, он ее взгляды проигнорировал, опрокинул рюмку, и захрустел соленым огурцом. И злобно прошипела. – Как обычно, стоит нам появиться на пороге усадьбы.

– Ну, не стоит преувеличивать значение своего присутствия в этом доме. Хотя признаю, это весьма распространённое заблуждение, – ехидно вставил Егор Олегович Горский и обернувшись, кивком поприветствовал меня. Он приехал в усадьбу на наемном экипаже со станции незадолго до меня. – Здоровье любого человека – величина непредсказуемая. Не правда ли?

– Иногда предсказуемая, – негромко протянула Екатерина Ивановна, выразительно поглядывая на Василия Петровича.

Марфа Михайловна скривилась, будто глотнула уксуса, на щеках появились бледные пятна. Высокая, худая, с вытянутым носом, унылым лицом и темными тусклыми волосами, собранными в тугой пучок. Обладая склочным характером и непроходимой глупостью, она обожала затевать споры, особенно на семейных посиделках. Ее муж молча наливался алкоголем, никоим образом не реагируя ни на взгляды, ни на злобные выпады дражайшей половины. Я, едва сдерживая ухмылку, сел рядом с Розой Павловной, отметив, что новоявленный родственник восседает по левую руку от Марфы Михайловны. Он беспрестанно зыркал по сторонам маслеными глазками, вытирая лоб платком.

– Ну что вы, уважаемый Егор Олегович, я ни в коем случае не преувеличиваю, всего лишь высказываю свои наблюдения. Очевидно, что почтенная супруга моего брата предпочитает сторониться нашего общества…

– Марфа, уймись! – рявкнул Иван Михайлович, его сестра закрыла рот, ее муж махнул еще рюмочку.

Дверь распахнулась, и в столовую вошла моя мать – Мария Олеговна, заметив меня, прошла к столу и опустилась на стул, стоявший слева от меня. Пепельные волосы забраны в пучок, серое платье с кружевным воротником, бледная, с темными кругами вокруг глаз, она мягко улыбнулась, сжав холодными пальцами мою руку.

– Доброго всем дня, решила все же, несмотря на неважное самочувствие, разделить трапезу со своей семьей. Мы ведь так редко встречаемся! И долгожданный приезд Дмитрия – событие радостное!

Марфа Михайловна сделала вид, что ничего не расслышала, отец странным застывшим взглядом посмотрел на жену. В дверь, ведущую из кухни, вошла тихой тенью служанка, поставила на стол супницу. Суп вскоре был разлит по тарелкам, мы приступили к трапезе. Все было настолько обыденно, что меня, не посетило ни единого дурного предчувствия, мне даже не приходилось стараться, чтобы держаться непринужденно.

– Дражайший Иван Михайлович, что же вы нам приготовили, какие сюрпризы ждать нас завтра на празднике? – прервала затянувшееся молчание Роза Павловна.

– Никаких особых сюрпризов, уважаемая Роза Павловна, – холодно ответствовал отец, бросив на даму взбешенный взгляд, он все это время явно думал о чем-то своем, не притронувшись к еде.

– Ну как же не будет? – зычным басом прогудел Василий Петрович, я в который раз отметил, насколько его голос не соответствовал его внешности. Роста он был небольшого, щупловат и бледен. Он икнул и побагровел. – Самолично видел коробки с новомодными фейерверками в закутке за кухней.

По столовой пронеслись смешки, отец же, на удивление, никак на эти слова не ответил, он преспокойно продолжал игнорировать и нас и суп в тарелке.

– На этом сюрпризы, как я понимаю, и закончились, – поднял бровь Егор Олегович.