– Если вы сделаете еще шаг, я упаду и сомну платье, – убийственно тихим голосом проговорила Милия, глядя в масляные глаза дан Глиссы.

– Я надеюсь, – так же тихо сказал он, – что завтра тебя не будет заботить состояние подвенечного наряда, когда мы останемся вдвоем.

Дан Глисса отпустил ее талию и отступил на шаг.

– Завтра утром я приду посмотреть, как тебя наряжают, Стейл.

– Как вам будет угодно, ваша светлость, – ответила девушка, чуть склонив голову.

Нет, это была не дань этикету, просто вдруг срочно понадобилось спрятать донельзя злорадную улыбку. Решение было.

Едва дверь за лордом закрылась, Милия позвала служанок, велев им как можно быстрее убрать из спальни платье, и со зверским видом смотрела на этих не к месту медлительных девчонок, которые превратили простое задание в целый ритуал. Как только платье перекочевало в гардероб, для которого была отведена целая комната, Милия не слишком вежливо их выставила.

Недоуменно оглядываясь, служанки быстро юркнули в свою комнатушку, чтобы в четыре языка обсудить вдруг резко изменившуюся госпожу. Обычно Милия вела себя с ними совсем не так, намного мягче, вежливее и терпеливее, чем другие даны во дворце. Но сегодня и именно сейчас она не хотела видеть рядом ни одной физиономии.

«Завтра утром я приду посмотреть, как тебя наряжают, Стейл», – мелькнули в голове слова лорда.

– Завтра утром, – прошептала девушка, глядя на себя в зеркало, – меня здесь уже не будет.

Послышались чьи-то легкие шаги, и девичий голосок несмело спросил:

– Не помочь ли вам приготовиться ко сну, госпожа? Может, ванну?

– Нет, ничего не нужно, – ответила Милия, все так же глядя на свое отражение. – Хотя, подожди.

Она обернулась и посмотрела на хозяйку голоса. Это была худенькая, невысокая, симпатичная девушка с большими, чуть раскосыми глазами чайного цвета. На ее тонкой шее до сих пор, а прошло уже больше месяца, был различим след ошейника. Но если рубец от ошейника мог со временем исчезнуть, то позорное клеймо раба с левого плеча – никогда.

Когда Милия была с дан Глиссой в Сор-О, первым желанием лорда было отправиться на невольничий рынок, что находился там, но девушка отказалась. Заметив отвращение на ее лице, дан Глисса ухмыльнулся и пообещал вернуться с подарком. Им оказалась Исида. Документ, подтверждающий право собственности, лорд вручил ошеломленной Милии. К документу прилагался футляр, в котором лежал тонкий плетеный из золотых нитей ошейник с мелкими, меняющими цвет камнями, и такое же кольцо. Лорд ловко застегнул ошейник на шее покорно склонившейся Исиды, кольцо одел Милии на большой палец левой руки, затем взял Милию за запястье и подвел ближе к рабыне.

– Поклонись госпоже, – велел он Исиде, та, опустившись на колени, взяла руку Милии в свои, коснулась лбом кольца. В то же мгновение камни на ошейнике полыхнули алым, Исида, схватившись руками за шею, скрючилась от боли.

– Что это значит?! – испуганно вскрикнула Милия, падая на колени рядом с девушкой.

– Все… в порядке… госпожа, – тяжело дыша проговорила Исида, подняв полные слез глаза.

– Духи-покровители! – воскликнул дан Глисса, помогая Милии встать. – Не думал, что вы так эмоциональны.

– Но…

– Это длится всего несколько мгновений, видите, она уже в порядке.

– Но зачем это нужно?

– Теперь вы сможете позвать ее, где бы ни находились. Очень удобно. – Лорд улыбнулся. – Особенно во время прогулок в незнакомой части дворца.

Этим же вечером, воспользовавшись правом собственности, Милия сняла с девушки ошейник и велела уходить, но та лишь покачала головой, сказав, что ей некуда идти и что лучше быть рабыней во дворце, чем гнить в вонючей камере за побег, которого не совершала. Потом она показала ошеломленной Милии свое клеймо и добавила, что если тебя сделали рабом, то это до конца жизни.