– Если бы я только могла, – пробормотала Милия, она слишком хорошо представляла, что может произойти, если на трон сядет воспитанник Мастера.

– К сожалению, не в ваших силах что-либо изменить. И я не вправе просить вас об этом, это слишком…

Лия замолчала, чуть качнула головой, печально улыбнулась, потом легонько коснулась руки Милии, словно хотела ободрить, поднялась и ушла, забыв свою книгу.

«Тайны и разгадки сновидения», – было вытиснено на обтянутой коричневой кожей обложке. Вместо закладки торчал какой-то полузасушенный цветок с наполовину оборванными лепестками.

«Любит, не любит, поцелует, плюнет, к сердцу прижмет…» – пронеслось в голове.

У принцессы не было матери – это сближало, но боже упаси еще когда-нибудь во время разговора с юной девушкой почувствовать, что двадцать с хвостиком твоей собеседнице, а не тебе.

В полной растерянности Милия вернулась во дворец.

В комнате девушку ждал сюрприз. На постели, полог которой был откинут, лежало подвенечное платье, то самое, о котором судачила добрая половина Роккиаты, естественно, женская. Увидев платье, Милия замерла от восхищения, ведь в первую очередь она была представительницей той самой женской половины. Впрочем, подобное произведение искусства произвело бы впечатление на кого угодно. Каскад белоснежных кружев, настолько тонких, что можно было засомневаться, человеческих ли рук творение, скрывали нижние юбки нежно-розового шелка. Лиф, рукава и низ платья покрывала изумительной работы серебряная вышивка, не говоря уже о том, что все платье просто искрилось от множества бриллиантов и неизвестных Милии розовых камней.

Приход дан Глиссы прервал восторженное созерцание, и девушке волей-неволей пришлось переключить свое внимание на лорда. Они еще не виделись сегодня, и Милию приятно удивила перемена в его облике. Темные, с вишневым отливом волосы дан Глиссы были собраны на затылке в пучок, а от усов, придававших лицу лорда ехидное выражение, не осталось и следа.

– Доброго дня, Милия, – улыбаясь, произнес он. – Нравится?

– Доброго дня, Альд, – ответила девушка, несколько натянуто отвечая на улыбку. – Да, вам так лучше.

– Я о платье, – еще шире улыбнулся лорд.

– Оно прекрасно.

– Ты тоже.

Милия почувствовала, что еще мгновение под пристальным взглядом дан Глиссы – и ее щеки запылают, как у школьницы на первом свидании. В этих его глазах было такое предвкушение, что… Девушке пришлось подойти к разложенному на постели платью и, сделав вид, что любуется вышивкой, постараться успокоиться.

– И будешь еще прекраснее в этом платье, – сказал дан Глисса, и Милии пришлось повернуться к нему лицом, чтобы не выглядеть вульгарной, ведь очень неприлично стоять спиной, когда с тобой беседует представитель высшей знати.

Подарив лорду будто бы благодарную улыбку, девушка вновь уставилась на платье. Оставалось лишь мысленно просить духов-покровителей и иже с ними, чтобы они напомнили лорду о каких-нибудь неотложных делах государственной важности. Где-то внутри зрело решение, а присутствие дан Глиссы мешало разобраться, какое именно. Мешало еще и то, что ее собственное тело, вопреки уговорам, откровенно желало испытать огонь, горящий в глазах лорда.

– Сегодня ты весь день от меня прячешься, – голос лорда был сладким, как варенье. – Хотела сбежать?

– Увы. У вас в руках шелковый шнурок от моего ошейника, – ответила Милия, с трудом скрывая раздражение.

– Зачем же так? – он подошел и положил руки на талию Милии.

– Мне хотелось побыть одной, – сказано было таким тоном, что даже самый последний идиот поспешил бы закрыть за собой дверь, но дан Глисса им не был, поскольку проигнорировал ответ и одним ловким движением развернул девушку так, что край постели уперся ей под колени.